Эдуард Шюре - Великие легенды Франции

Раз уж мы обратились к недавним событиям, нельзя расстаться с собором без рассказа об осаде, которая уже стала частью его легенды. Новейшая история приобретает здесь фантастические оттенки. Вот как французский солдат, капитан корабля Дюпети-Туар, рассказывает о первой ночи бомбардировки города. «Вечером 18 августа я, как всегда, отправился в Контад. Ночь выдалась темная, и мы ждали, глядя во все глаза на темные массы зелени. Вдруг горизонт осветился, и на город посыпался град снарядов, пролетая прямо над нашими головами. Они падали со всех сторон, а расстояние до батарей было таким, что мы видели только отблеск выстрела. По времени, которое проходило между выстрелом и падением снаряда, мы рассчитали, что расстояние от батарей до города было около трех километров. В тишине послышался низкий гул, который надвигался на город, охваченный мраком. Потом появились огоньки, потом повсюду занялся пожар. Потом шпиль собора, отбрасывавший странные отблески, запылал, и, перекрывая грохот артиллерии, треск пожара, послышались высокие голоса детей. Чтобы ускорить капитуляцию города и заставить мирное население оказать давление на военное командование, немцы начали то, что они сами называли „кровавый танец“». Известно, как страсбуржцы ответили на этот вызов. Послушаем теперь, как прусский офицер спустя восемь дней описывает происходившее вне города, когда бомбардировка достигла своего апогея: «Длинные улицы из конца в конец были охвачены огнем. Зарницы озаряли небо. Я находился на батарее у городка Хаусберген. Снаряды с фитилями летали, как кометы. Бомбы, рассеянные среди них, отбрасывали слабый свет и чертили в небе дуги, а потом тяжело падали на улицы и крыши. Все прусские и баварские батареи расположились вокруг города. Они стреляли разом, и грохот стоял такой, что земля ощутимо дрожала у нас под ногами. Со всех валов яростно отвечали на наш огонь. Над Страсбургом поднималось зарево. С чисто военной точки зрения, события этой ночи представляют несомненный интерес. Что же до осады, бомбардировка нам совершенно не помогла, как это со всей отчетливостью показали дальнейшие события». [9] Вот два исторических документа о тех легендарных ночах. Но это не все. Однажды послышался зловещий крик: «Собор горит!» И в самом деле, горела крыша нефа, и огонь подбирался к основанию башни, не в силах до нее дотянуться. Видя такое, кто не вспомнит древнюю легенду? Рассказывают, что в ночь св. Жана, когда зимние ночи особенно длинны, старые строители собора шевелятся под своими могильными плитами. Потом выходят из могил главные архитекторы, держа в руках компас и магистерский жезл, потом лучшие камнетесы с веревками, потом скульпторы и мастера витражей. Все собираются под сводом главного нефа, здороваются, узнавая друг друга, пожимают руки. Они мечутся и шепчут, как тысячи листьев, соприкасающиеся друг с другом. По лестницам и галереям величественная процессия движется к башне. Дева в белом платье, держащая резец в левой руке и молоток в правой, возглавляет шествие. Это ваятельница Сабина. Она поднимается до самого шпиля и танцует в серебряном свете луны. Через час эти тени людей рассеиваются, как листья, унесенные порывом ветра. Ах, старые, забытые тени, наивные художники, полные энтузиазма, что сказали бы вы пламени этого пожара, видя, как от немецких снарядов гибнет собор, ваше творение? Что бы вы ответили, если бы услышали крики детей Страсбурга? Любому эльзасцу ответ известен заранее. Вы сказали бы: «Мы с вами, потомки!»

Как немецкий Эльзас средних веков стал французским времен революции? Мы не сможем понять глубинной энергии данного превращения, если не примем в расчет внутренней эволюции, предшествовавшей этому процессу. Именно эпоха Реформации, история Эльзаса XVI в. даст нам возможность разобраться в произошедшей перемене. Скрытый огонь, сделавший возможным взрыв 1789 г. и, как следствие этого, слияние с Францией, загорелся именно в это время.

Чтобы разобраться в произошедшем, нам достаточно кратко коснуться событий этой эпохи. И мы не расстанемся с направляющей рукой легенды, равно посещающей одинокие вершины гор и населенные города, большие дороги и тайные тропы. В этот беспокойный XVI век у легенды появляются три новых действующих лица, внезапно уводящих нас от основных сюжетов идеалистического искусства предшествующей эпохи к нервным формам современного реализма. Эти новые герои легенд – бунтующий крестьянин, колдун и свободный проповедник.