Дмитрий Шеппинг - Древние славяне

Сознание непосредственного влияния небесных светил на жизненные силы природы и человека не могло ускользнуть от внимания славянина по причине самобытного развития его религиозного миросозерцания, и вместе небесные светила, как видимые явления природы, необходимо должны были в поэтических изображениях его религиозных понятий и верований получить форму самобытного образного их олицетворения. Но эти неясные очерки первобытной религиозной фантазии славянина, конечно, вскоре должны были исчезнуть перед определенными формами принесенных к нам извне кумиров восточного поклонения солнцу и огню. Тем не менее сохранили нам наши народные песни некоторые из этих очерков, ясно указывающих на высокое значение, придаваемое языческими славянами солнцу, луне и звездам.

Такими преданиями в особенности богаты сербские песни. Так, в одной говорится, что солнце имеет в небе богатый терем, откуда днем выезжает на золотой колеснице освещать землю и, объехав ее, возвращается снова в свой терем. В другой песне, что утренняя звезда пропадает по три дня из своего терема. В этом же отношении существуют и у нас многие песни, так, например, одна песня начинается следующими стихами:

и пр.

В другой солнце смотрит через окошечко на землю. Кроме того, в сродном нам литовском мифе находим много намеков на первоначальное понятие наших предков о божественности небесных светил; так, в литовской песне солнце является супругою месяца, который за неверность свою (проведя ночь с утренницею) был рассечен на две половины разгневанным Перуном. В литовской мифологии были известны также дочери солнца, как видно из песни:

Такое понятие сохранилось и у нас в детской сказке о солнечных девах, которых имя своею коллективною формою показывает нам на самую древнейшую эпоху наших мифов.

Таким образом, солнце в первые времена нашего мифа олицетворялось белыми солнечными девами, как и земля милыми девами жизни; позднее обоготворялось оно под именами качественными, выражающими главные его свойства, как свет и жар, яркость и ослепительная белизна его лучей; наконец, под иностранным влиянием Ваала и Тора эти прилагательные имена преобразовались в собственные названия солнечных кумиров или уступили место другим, случайным и местным названиям.

Божество, олицетворяющее луну в славянской мифологии, определить труднее. Средовский называет ее Наченой, Венелин же Нотницею и Фриглавой, т. е. Триглавой; наконец, встречаем мы у Маша Числбога, как бога луны; но все эти имена весьма сомнительны. Ночена, или Ночница, как далее увидим, скорее выражение понятия ночи, как денница, полудница, вечерница и пр. Триглав, знаменитое штеттинское божество, которое богатством своего храма могло соперничать с Арконою и Ретрой, почему и можно предположить, что такое богатство и могущество не могло относиться к поклонению кумира луны. Что касается до Числбога, то имя и истукан его, как сказали уже выше, выдумка золотых дел мастера, изобретшего ретрайские древности.

Более сведений имеем мы относительно планет и звезд. До сих пор еще на чешском языке сохранились названия планет, носящие на себе печать древнего язычества, и хотя некоторые из них невольно заставляют подозревать позднейший славянский перевод латинских названий, но другие, напротив, качественною формою своих имен ясно намекают на древнее их происхождение от коллективных понятий духов, олицетворяющих разные подразделения суток. Так, например, утренняя звезда (Венера) известна под именами: Цтитель, денница, утренница (Житршенка), Светлусса, Светлоносса и Красопаня; вечерняя звезда под именами: вечерница и zviretnicza. Подобным образом и планеты: Марс называется Смртоносом, Меркурий — Добропаном, Сатурн — Гладоледом и Юпитер — Кроломоцем.

Олицетворения в нашем мифе различных времен дня и года относятся, по–видимому, к обоготворению частных понятий солнца в различных положениях его суточного и годового кругообращения. Так, год распадается на две главные половины: яркого (жаркого) солнца весны и лета и светлого (но не греющего) солнца осени и зимы Яра (Яровита) и Света (Световита). Относительно времен дня мы находим подобный же пример поклонения не понятию утра, но именно заре и первому солнечному лучу в сохранившемся для нас описании храма Утрабога в Ютербоке.