Славянский эпос: Илья Муромец и дочь его

А й кидает она палицу булатнюю

А й под облаку да под ходячую,

На добром кони она да ведь подъезживат,

А й одною рукой палицу подхватыват,

Как пером-то лебединыим поигрыват,

А й так эту палицу булатнюю покидыват.

И подходил-то как Илья он ко добру коню

Да он пал на бедра лошадиныи,

Говорил-то как Илья он таковы слова:

– Ай же, бурушко мой маленькой косматенькой!

Послужи-тко мне да верой-правдою,

Верой-правдой послужи-тко неизменною,

А й по-старому служи еще по-прежнему,

Не отдай меня татарину в чистом поли,

Чтоб срубил мне-ка татарин буйну голову!–

А й садился тут Илья он на добра коня,

То он ехал по роздолью по чисту полю,

Й он наехал поляницу во чистом поли,

Поляници он подъехал со бела лица,

Поляницу становил он супротив собя,

Говорил ён поляници таковы слова:

– Ай же поляница ты удалая!

Надобно друг у друга нам силушки отведати.

Порозъедемся с роздольица с чиста поля

На своих на добрых конях богатырскиих,

Да приударим-ко во палиции булатнии,

А й тут силушки друг у друга й отведаём.–

Порозъехались оне да на добрых конях

Да й по славну по роздольицу чисту полю,

Й оны съехались с чиста поля да со роздольица

На своих-то конях богатырскиих,

То приударили во палици булатнии,

Ёны друг друга-то били по белым грудям,

Ёны били друг друга да не жалухою,

Да со всёю своей силы с богатырскою,

У них палицы в руках да й погибалися,

А й по маковкам да й отломилися.

А под нима-то доспехи были крепкии,

Ены друг друга не сшибли со добрых коней,

А не били оны друг друга, не ранили

И ни которого местечка не кровавили,

Становили добрых коней богатырскиих,

Говорили-то оны да промежду собой:

– Как нам силушка друг у друга отведати?

Порозъехаться с роздольица с чиста поля

На своих на добрых конях богатырскиих,

Приударить надо в копья в муржамецкии,

Тут мы силушка друг у друга й отведаём.–

Порозъехались оны да на добрых конях

А й во славноё в роздольицо чисто поле,

Припустили оны друг к другу добрых коней,

Порозъехались с роздольица с чиста поля,

Приударили во копья в муржамецкии,

Ены друг друга-то били не жалухою,

Не жалухою-то били по белым грудям,

Так у них в руках-то копья погибалися

А й по маковкам да й отломилися.

Так доспехи-ты под нима были крепкии,

Ены друг, друга не сшибли со добрых коней,

Да й не били, друг друга не ранили,

Никоторого местечка не кровавили.

Становили добрых коней богатырскиих,

Говорили-то оны да промежду собой:

– А'ще как-то нам у друг друга-то силушка отведати?

Надо биться-то им боем-рукопашкою,

Тут у друг друга мы силушка отведаем.–

Тут сходили молодци с добрых коней,

Опустилися на матушку сыру-землю,

Пошли-то оны биться боем-рукопашкою.

Еще эта поляничища удалая

А й весьма была она да зла-догадлива

Й учена была бороться об одной ручке;

Подходила-то ко старому казаке к Илье Муромцу,

Подхватила-то Илью да на косу бодру,

Да спустила-то на матушку сыру-землю,

Да ступила Илье Муромцу на белу грудь,

Она брала-то рогатину звериную,

Заносила-то свою да руку правую,

Заносила руку выше головы,

Опустить хотела ниже пояса.

На бою-то Илье смерть и не написана,

У ней правая рука в плечи да застоялася,

Во ясных очах да й помутился свет,

Она стала у богатыря выспрашивать:

– Ай скажи-тко ты, богатырь святорусьскии,

Тобе как-то молодца да именем зовут,

Звеличают удалого по отечеству?–

А'ще старыя казак-от Илья Муромец,

Розгорелось его сердце богатырское,

Й он смахнул своёй да правой ручушкой,

Да он сшиб-то ведь богатыря с белой груди,

Ен скорешенко скочил-то на резвы ножки,

Он хватил как поляницу на косу бодру,

Да спустил он ю на матушку сыру-землю,

Да ступил он поляницы на белы груди,

А й берет-то в руки свой булатный нож,

Заносил свою он ручку правую,

Заносил он выше головы,

Опустить он хочет ручку ниже пояса;

А й по божьему ли по велению

Права ручушка в плечи-то остояласи,

В ясных очушках-то помутился свет.

То он стал у поляничища выспрашивать:

– Да й скажи-тко, поляница, попроведай-ко,

Ты коёй земли да ты коёй Литвы,

Еще как-то поляничку именем зовут.

Удалую звеличают по отечеству?–

Говорила поляница й горько плакала:

– Ай ты, старая базыкановодревная!

Тоби просто надо мною насмехатися,

Как стоишь-то на моёй да на белой груди,