Уильям Шекспир: Мера за меру

Мой добрый Луцио, благодарю…

И через два часа…

Иду за вами.

О нет, святой отец, не думай так:
Бессильная стрела любви не может
Пронзить в броню закованную грудь.
И если я пришел у вас просить
Дать тайно мне приют в монастыре,
То цель моя и строже и важнее,
Чем цели пылкой юности!

Скажите,
В чем эта цель?

Вы знаете, отец мой,
Как я всегда любил уединенье,
Как мало придавал цены собраньям,
Где юность, роскошь и разгул пируют.
И вот я графу Анджело вручил
(Он человек воздержанный и строгий)
Всю власть мою и все права здесь в Вене.
Он думает, что я уехал в Польшу;
Сам этот слух я распустил в народе,
И верят все ему, святой отец!
Вы спросите, зачем я это сделал?

Да, государь.

У нас суров закон, уставы строги
(Узда нужна для лошадей упрямых),
Но вот уже почти пятнадцать лет,
Как мы из виду упустили их, —
Как устаревший лев, что из пещеры
Не хочет на добычу выходить,
Как баловник-отец подчас ребенку
Показывает розги, чтобы ими
Не наказать, а только напугать,
И постепенно делаются розги
Предметом не боязни, а насмешки, —
Так если мы закон не соблюдаем,
То сам собою отмирает он.
Свобода водит за нос правосудье.
Дитя бьет мамку. И идут вверх дном
Житейские приличья.

Но от вас
Зависело вернуть законам силу:
От вас страшней бы это было, чем
От Анджело.

Боюсь, что слишком страшно.
Моя вина – я дал народу волю
Тиранством было бы его карать
За то, что я же разрешал им делать:
Ведь не карая , мы уж позволяем ,
Вот почему я это возложил
На Анджело: он именем моим
Пускай карает, я же в стороне
Останусь и злословью не подвергнусь.
А чтоб следить за ним порой, под видом
Монаха буду навещать и власти
И мой народ. А потому, прошу,
Монашеское платье мне достаньте
И научите, как себя вести,
Чтоб настоящим иноком казаться.
Еще причины есть, о них потом
Я сообщу, но главное скажу:
Граф Анджело и строг и безупречен,
Почти не признается он, что в жилах
Кровь у него течет и что ему
От голода приятней все же хлеб,
Чем камень. Но когда достигнет власти —
Как знать? Увидим, как себя явит
Тот, кто безгрешным кажется на вид.

И прав других у вас, монахинь, нет?

Тебе прав наших мало?

О нет, я б не желала больших прав:
Скорей хотела б я устава строже
Для общины сестер блаженной Клары.

Мир этим стенам!

Кто-то нас зовет.

Мужчина! Дорогая Изабелла
Открой ему. Спроси, чего он хочет.
Ты можешь говорить с ним. Мне нельзя.
Послушница ты только, а когда
Ты примешь полный постриг, то с мужчиной
При старшей только сможешь говорить,
И то закрыв лицо, а если будешь
С лицом открытым, то должна молчать.
Опять зовет! Прошу, ответь ему.

И вам да будет мир! Что надо вам?

Привет вам, дева! Если только, впрочем,
Вы – дева (как легко предположить
По этим розам на щеках). Скажите,
Нельзя ли повидать мне Изабеллу?
Она в монастыре на послушанье,
Несчастный Клавдио – ей брат.

Несчастный?
Скажите, почему же он несчастен?
Я Изабелла. Я его сестра.

Прекрасная и кроткая, ваш брат
Вам шлет привет. Но я хочу быть краток:
Ваш брат в тюрьме.