Array Сборник - История о страшном злодеянии евреев в земле Бранденбург - Немецкие антисемитские сказки и легенды

После долгих странствий попал он наконец в большой город, поступил там на работу к мастеру, у которого дочь была красавица; он в нее влюбился, женился на ней и зажил с ней в счастье и довольстве. Много прошло времени; двое детей успело у супругов родиться, и тесть с тещею померли, а супругам пришлось вести дом самим.

Однажды утром, когда портной сидел на своем столе у окна, жена принесла ему кофе; он вылил кофе из чашки в блюдечко, собираясь его пить, а отражение солнца упало на стену и забегало по ней зайчиками. Взглянув на стену, портной проговорил: Хотелось бы ему и то дело осветить, да не может никак!» Жена спросила его: «Э-э, муженек, да что же это такое? Что ты этим сказать хочешь?» – «Этого я тебе высказать не смею», – отвечал он. Но она ответила ему: «Если ты меня любишь, то должен мне сказать», – и стала клясться, что никому не откроет его тайны, и не давала ему покоя.

Вот он и рассказал ей, как много лет тому назад, когда бродил по белу свету оборванный и тощий, он убил еврея, и этот еврей в последнюю минуту перед смертью проговорил: «От солнца ясного ничто не скроется!» «Ну и вот, как там солнце не старалось, как ни мелькало зайчиками на стене, а все же ничего не выяснило!» И, рассказав ей все это, он еще раз просил ее никому не говорить, потому что ему пришлось бы за это жизнью поплатиться, и она обещала молчать.

Но чуть только портной опять принялся за работу, пошла она к своей куме и все ей рассказала, при условии, что та никому об этом не скажет. И не прошло и трех дней, как уже знал об этом деле весь город, и портной, призванный в суд, был осужден и казнен.

Один человек, которому нечего было есть и не было у него никаких денег, пустился однажды в путь, не зная, чем он может в ближайшей ночлежке заплатить по счету. Тут ему в голову пришли злые мысли: если кто-то ему встретится, отяжелевший от денег, то он облегчит его ношу. И там, где лес был совершенно глухим, путник увидел идущего перед собой другого путника, ускорил свои шаги, почти догнал последнего и увидел, что тот, кого он догнал, был евреем. Тут он сразу подумал, у евреев всегда есть деньги и закричал: «Еврей! Отдай мне немедленно твои деньги, иначе ты умрешь!» «Господи, помоги мне! – сказал еврей. – У меня не деньги, но восемь несчастных геллеров. Что вы делаете? Хотите перед богом совершить великий грех и за восемь геллеров до смерти прибить человека?» – «Еврей, ты лжешь! Без денег никто из обманщиков [7] В тексте – Mauschel. не путешествует. Деньги сюда, или жизнь?» «Вей из мир! От боли кричу, – запричитал еврей, полный страха. – У меня не более того, о чем я уже сказал вам». Однако тот уже не слушал и в своем разбойничьем нетерпении убил бедного еврея, а тот закричал, умирая: «Не могу стерпеть из-за тебя боли, о убийца! Ясное солнце должно высветить твое злодеяние, всевидящие очи небосвода».

С этими словами еврей умер, а его убийца проверил все его карманы и нашел только маленький кожаный мешочек, и не больше, и не меньше, как восемь красных геллеров. Тут он стал сожалеть, что решился на такое гнусное убийство, и когда он посмотрел на солнце, то испугался, так как оно стало кроваво-красным, и побежал второпях оттуда. В лесу же собрались малиновки и принесли цветы, и положили их на лицо умершего, чтобы страх перед людьми не нарушил священного мира леса. Убийца же убежал как можно дальше от того места, и не мог при этом смотреть на солнце.

На следующее утро все это представилось ему как злой, злой сон, но этот сон преследовал его долго, а солнце каждое мгновение напоминало ему предсмертный крик убитого еврея. Наконец он в душе успокоился, работал прилежно и завоевал склонность дочери мастера, так как он был все-таки сносный подмастерье и вел себя тихо и сдержанно. С ней он долгое время жил в счастливом браке. Не часто думал он о своем страшном поступке; только перед солнцем он испытывал определенную робость, но, наконец, спросил себя самого: «Как оно, драгоценное солнце, может раскрыть это? Еврей давно забыт, я нахожусь за много миль от этой земли; говорить солнце не может, писать оно тоже не может. Я так долго понапрасну боялся и испытывал страх».

Однажды утром жена принесла мужу чашку кофе. Он налил из чашки часть в блюдце и случайно там отразилось солнце, затем от движущейся жидкости кругом на потолке образовались колеблющиеся, косые солнечные круги, и взгляд мужа устремился вверх, к потолку. Думая, что он один, он стал говорить себе: «Ты думаешь, солнце, что можешь раскрыть это, так как ты считаешь, что достаточно вверху изобразить дрожащие солнечные бублики?» – «Какую тайну должно раскрыть солнце, о муж?» – громко спросила жена, и муж испугался. Живо хотела она принудить его к рассказу, но он прекратил говорить и не захотел признаваться. Однако жена не успокаивалась до тех пор, пока он не рассказал ей, пребывающей в полном молчании, что однажды убил еврея в лесу, а тот, умирая, кричал: «Ясное солнце раскроет твое злодеяние, всевидящие глаза небосвода», а солнце все-таки ничего не раскрыло. Оно ничего не умеет – только светить и греть, да солнечные бублики на стене и потолке делать».