Джованни Казанова: История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1

Этот выдающийся понтифик сделал мне очень лестные комплименты относительно красивой табакерки, что подарил мне кардинал С.К., больше не говоривший со мной о маркизе Г.; кардинал Аквавива не скрывал удовольствия, видя красивую табакерку, в которой его щедрый собрат подарил мне его «negrillos». Аббат Гама, видя меня на столь прекрасной стезе, поздравлял меня и не смел давать мне советов, отец Жоржи, который догадывался обо всем, сказал, что я должен был ценить милость маркизы Г. и стараться не потерять ее расположения для приобретения чего-либо другого. Таково было мое положение.

Это было на Рождество. Любовник Барбарукки вошел в мою комнату, закрыл дверь и бросился на канапэ, говоря, что я вижу его в последний раз.

– Я пришел, чтобы попросить у вас доброго совета.

– Какой совет я могу вам дать?

– Возьмите. Читайте. Вы знаете все.

Это было письмо от Барбарукки. Вот оно:

«Я беременна, мой дорогой друг, и я больше не могу в этом сомневаться. Предупреждаю вас, что я решилась покинуть Рим в одиночку, и умереть, когда бог даст, если я вам больше не нужна. Я скорее выстрадаю все, чем открою моему отцу несчастное состояние, в котором мы оказались».

– Будучи порядочным человеком, – говорю я ему, – вы не можете ее покинуть. Женитесь на ней, несмотря на своего отца, и Вечное Провидение о вас позаботится.

Он думает, он кажется мне более спокойным, и он уходит. В начале января он появляется у меня и кажется очень довольным.

– Я снял, – говорит он, – верхний этаж дома, соседнего с домом Барбарукки. Она знает об этом, и этой ночью я выйду через световой люк чердака своего дома и влезу через люк в ее доме. Я договорюсь с ней о времени, когда я поднимусь. Мое дело сделано. Я решил сопроводить ее в Неаполь, и, поскольку ее служанка, которая спит на чердаке, не смогла бы проигнорировать ее побег, я увезу ее с нами.

– Бог благословит вас.

Восемь дней спустя, я вижу его в моей комнате за час до полуночи, в сопровождении аббата.

– Чего вы хотите от меня в этот час?

– Я представляю вам этого прекрасного священника.

Я узнаю Барбарукку, и я встревожен.

– Вас видели входящими?

– Нет. Но в любом случае, я аббат. Мы проводим вместе каждую ночь.

– Я поздравляю вас.

– Горничная согласна; она поедет с нами. Мы скоро отправляемся, и мы будем в Неаполе через двадцать четыре часа. У нас будет экипаж, который доставит нас до первого поста, где, я уверена, нам дадут лошадей.

– Прощайте. Желаю вам счастья. Я прошу вас уйти.

– Прощайте.

Несколько дней спустя, прогуливаясь на вилле Медичи с аббатом Гама, я услышал от него, что ночью будет полицейская операция на площади Испании.

– В чем будет состоять эта экзекуция?

– Барджелло [83]или его лейтенант исполнит некий святейший приговор, или посетит подозрительный дом, или заберет кое-кого, кто этого не ожидает.

– Откуда это известно?

– Его Высокопреосвященство должен об этом знать, потому что папа не осмелится вторгнуться на его юрисдикцию, не спрашивая его разрешения.

– И он его спросил?

– Да. Святейший аудитор пришел к нему, чтобы спросить, сегодня утром.

– Но наш кардинал мог отказать ему.

– Правда, но он никогда не отказывает.

– А если осужденная персона находится под его защитой?

– Его высокопреосвященство в таком случае его предупреждает.

Через четверть часа, оставив аббата, я почувствовал беспокойство. Я подумал, что этот приказ мог бы относиться к Барбарукке или ее любовнику. Дом Далакка находился под юрисдикцией Испании. Я тщетно искал повсюду молодого человека; отправившись к нему или к Барбарукке, я боялся себя скомпрометировать. Не вызывает сомнений, что, будучи уверен, я бы пошел, но мое подозрение не было достаточно основательным. Около полуночи, собираясь лечь спать, я открываю дверь, чтобы вынуть ключ, когда с удивлением вижу аббата, который быстро входит и, задыхаясь, бросается в кресло. Узнав Барбарукку, я закрываю дверь; я догадываюсь обо всем, и, предвидя последствия, теряюсь. Взволнованный, смущенный, я не спрашиваю ее ни о чем, я пересказываю ей факты, я осуждаю ее за попытку спастись в моем доме и прошу ее уйти. Несчастный! Следовало ее не просить, а выгнать, и даже звать народ, если бы она не захотела уходить. Я не в силах был это сделать. При словах «Уходите!», она, плача и стеная, бросается к моим ногам, моля о пощаде. Я уступил, но предупредил, что мы оба пропали.

– Никто не видел меня при входе в отель, или поднимающуюся сюда, я в этом уверена, и я счастлива, что побывала здесь десять дней назад, иначе я бы никогда не угадала, где ваша комната.