Джованни Казанова - История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 6

Эстер, оставшись наедине со мной, обнаружила большую чувствительность к комплиментам, которые я ей высказал по поводу ее прекрасного, и в то же время решительного, ответа, потому что она не могла быть, как я, в курсе дел, происходящих во Франции.

– Я благодарю вас, – сказала она, – что вы меня поддержали, но признайтесь, что, для того, чтобы доставить мне удовольствие, вы слегка солгали.

– Разумеется, потому что я видел, что вы счастливы; скажу вам даже, что вам не следовало об этом и знать.

– Скажите, что я не могла этого знать заранее. Подтвердите, что это правда.

– Я подтверждаю это полностью, чтобы вас успокоить.

– Вы жестокий человек. Вы ответили, что во Франции будет новый генеральный контролер. Вы рискуете, таким образом, скомпрометировать оракул, я на это никогда бы не осмелилась. Мой дорогой оракул! Я слишком его люблю, чтобы подвергать такому позору.

– Это показывает, что не я его придумал, но я побьюсь об заклад, что Силуэт будет отставлен, что говорит сейчас и оракул.

– Дорогой друг, с вашим упрямством, вы сделаете меня несчастной, Я могу быть довольна, лишь будучи уверенной, что постигла кабалу как вы, не больше и не меньше, и теперь вы уже не можете мне говорить, что вы предсказания делаете из своей головы. Вы должны убедить меня в обратном.

– Я над этим подумаю, чтобы доставить вам удовольствие.

Я провел целый день с этой девушкой, у которой было все, что нужно, чтобы стать счастливейшей из смертных, и которая составила бы мое счастье, если бы, не любя свободу превыше всего, я смог бы помыслить поселиться в Голландии.

На следующий день мой злой гений направил меня в «Город Лион» – гостиницу, где остановился Пикколомини. Я нашел его вместе с женой в компании мошенников, которые, услышав мое имя, бросились мне навстречу. Это были шевалье Саби, который носил униформу майора на службе короля Польши и был мне знаком по Дрездену, барон де Виедо, богемец, который мне сказал, что граф де Сен-Жермен, его друг, прибыл, остановился в «Звезде Востока» и спрашивал, где я поселился. Рябой бретер, которого мне представили под именем шевалье де ла Перин, и в котором я узнал того Тальвиса, который сорвал банк у принца-епископа в Пресбурге и который был должен мне сотню луи. Другой итальянец, по виду жестянщик, по имени Нери, который сказал мне при знакомстве, год назад, что он музыкант. Я вспомнил, что видел с ним несчастную Люси. С этими мошенниками была якобы жена шевалье Саби; это была саксонка, довольно красивая, которая беседовала с графиней Пикколомини, говоря очень плохо по-итальянски. Первым делом я очень вежливо, и заранее поблагодарив его, попытался вернуть мои сто луи у этого ла Перин, который ответил мне с дерзким видом, что он помнит, что должен мне сотню по Пресбургу, но что в этой связи он помнит и кое-что более важное.

– Вы должны мне реванш, – говорит он, – со шпагой в руке. Вот след маленькой бутоньерки, которую вы подарили мне семь лет назад.

Говоря так, он отодвигает свое жабо и показывает компании маленький шрам. Эта сцена прервала разговоры по всей комнате: сто луи, шрам, требование реванша – все это было необычным. Я сказал гасконцу, что в Голландии я не даю реваншей, потому что у меня дела, но я буду защищаться повсюду, где на меня нападут, и, предвидя такую возможность, предупреждаю его, что хожу, вооруженный пистолетами. Он ответил, что желает реванша со шпагой в руке, но даст мне время окончить свои дела.

Пикколомини, который остановился на вопросе о сотне луи, предложил сыграть в фараон. Будучи в своем уме, я не стал бы играть, но намерение вернуть потраченную сотню все же заставило меня взять в руки карты. Я проиграл до ужина свою сотню дукатов и после ужина отыграл их на мелок. Желая со мной расплатиться, чтобы я мог идти спать, Пикколомини дал мне вексель на банк Амстердама, выпущенный домом Миддельбург. Я этого не хотел, но счел нужным уступить, потому что он сказал, что выкупит его у меня завтра утром. Я покинул эту компанию воров, отказав Перину, который проиграл сто луи, выдать их ему в качестве компенсации реванша. В раздражении он стал задевать меня словесно, но, проигнорировав все, я направился спать, здраво рассудив больше не иметь дела с этим головорезом.

Назавтра я вышел, однако, с намерением пойти учесть вексель Пикколомини. Сначала я зашел в кафе, чтобы позавтракать, и встретил там Рижербоса, друга Терезы, которую читатель, возможно, помнит. Обнявшись и поговорив о нашей даме (он ее так всегда называл), которая находится в Лондоне и пользуется там успехом, я показал ему свой вексель, сказав, как я его получил. Он осмотрел его и сказал, что он фальшивый, что он является копией настоящего, который был оплачен накануне. Видя, что мне трудно ему поверить, он отвел меня к торговцу, который показал мне оригинал, которым с ним расплатился незнакомец… Я попросил Рижербоса пойти со мной к Пикколомини, который, может быть, тем не менее, учтет его мне, в противном случае он будет свидетелем того, что будет.