Мари Мадлен де Лафайет - Принцесса Клевская (сборник)

Графиня Тандская была поражена находчивостью принца не меньше, чем возвращением мужа, она постепенно успокоилась, и граф ни о чем не догадался. Приняв сторону жены, он начал объяснять принцу, как облагодетельствовала его принцесса и в какую пучину бедствий грозит ввергнуть его преступная связь. В конце концов графиня пообещала сказать принцессе все, что велит ей муж.

Принц уже собрался уходить, но граф остановил его в дверях:

– В благодарность за услугу, которую мы, в ущерб истине, готовы вам оказать, откройте нам, по крайней мере, кто же ваша прекрасная возлюбленная. Должно быть, это не слишком достойная особа, если она продолжает любить вас и поддерживать с вами нежные отношения, зная, что вы связали свою судьбу с такой красавицей, как принцесса Наваррская, которой вы к тому же обязаны всем. Видимо, она неумна, малодушна и не ведает приличий и, по правде говоря, вовсе не заслуживает того, чтобы из-за нее губить выпавшее вам счастье и брать на душу грех лжи и неблагодарности.

Принц не знал, что ответить, и сделал вид, будто очень торопится. Граф сам проводил его, чтобы помочь ему выйти незамеченным.

Графиня обезумела от сознания опасности, которой чудом избежала, от горьких слов мужа и от предчувствия грядущих несчастий, уготованных ей любовью. Однако подавить в себе любовь у нее не хватало сил. Она продолжала видеться с принцем, прибегая к помощи Лаланда, своего стремянного. Она считала себя несчастнейшим существом на свете и была недалека от истины. Принцесса Наваррская каждый день поверяла ей свои горести, виновницей коих она себя сознавала; ревность принцессы вызывала у нее муки совести, а когда принцесса была довольна мужем, сама начинала ревновать.

Ко всем ее страданиям добавилось новое: граф Тандский пылко влюбился в нее, словно она и не была его женой. Он теперь не отходил от нее ни на шаг и пожелал вернуть себе права, которыми некогда пренебрег.

Графиня воспротивилась этому с решительностью и неприязнью, граничащей с презрением: она считала лишь принца Наваррского достойным себя, и страсть любого другого человека ее лишь раздражала и оскорбляла. Граф в полной мере почувствовал всю унизительность столь резкого отказа. Уязвленный до глубины души, он заверил жену, что больше никогда в жизни не станет докучать ей, и холодно с ней распрощался.

Близилась война, принц Наваррский должен был отправляться в армию. Графиня Тандская, заранее предчувствуя горечь разлуки и страшась за жизнь возлюбленного, была не в силах скрыть свое удрученное состояние и, дабы избежать необходимости притворяться, решила провести весну и лето в своем поместье, в тридцати лье от Парижа.

Она уехала; их прощание с принцем было таким мучительным, что они оба не могли не увидеть в этом дурное предзнаменование. Граф Тандский остался при короле, как того требовала его должность.

Двор последовал за армией; замок графини Тандской находился неподалеку, и муж сообщил ей, что собирается приехать на одну ночь по делу, связанному с его незаконченными трудами. Граф не хотел давать ей повод думать, будто едет ради нее: в душе его все еще кипела досада отвергнутого влюбленного. Принц Наваррский был всегда так почтителен с графиней, а она сама столь твердо полагалась на свою добродетель, что ей не приходило в голову опасаться искушения. Однако время и представившийся случай восторжествовали над ее добродетелью и над его почтением, и вскоре после отъезда из Парижа графиня обнаружила, что беременна. Достаточно вспомнить о завоеванной ею безупречной репутации и о том, в каких отношениях она была с мужем, чтобы судить об ее отчаянии. Несколько раз она хотела покончить с собой, но предполагаемый приезд мужа вселил в нее некоторую надежду, и она решила дождаться результатов. В этом подавленном состоянии она имела несчастье узнать о скоропостижной кончине Лаланда, которого оставила в Париже, чтобы вести через него переписку с принцем. С его смертью она лишилась последней поддержки в тот самый момент, когда более всего в ней нуждалась.

Между тем армия осадила какой-то город. Несмотря на свое отчаянное положение, графиня день и ночь терзалась страхом за принца Наваррского.

Худшие ее опасения оправдались: получив письма из армии, она узнала о конце осады и о том, что принц Наваррский погиб в последний день. Графиня лишилась чувств и несколько дней пребывала в состоянии беспамятства. Непомерность ее горя казалась ей временами своего рода утешением. Она не боялась больше ни за свой покой, ни за свою репутацию, ни за свою жизнь – только смерть была ей желанна. Она надеялась, что горе убьет ее или она сама наложит на себя руки. Стараясь кое-как соблюсти приличия, графиня объявила, что ее мучат жестокие боли, дабы оправдать свои стоны и слезы. Страдания заставили ее задуматься о своей жизни, она поняла, что заслужила их, но натура и христианская вера удерживали ее от самоубийства.