Кретьен Труа - Персеваль, или повесть о Граале

В предшествующих романах Кретьен де Труа не то чтобы забывал о Боге (упоминания о религиозных праздниках, определенные речевые формулы в них неизменны и обязательны), но Бог оставался в них подразумеваемой абстракцией, выступал как синоним права и справедливости. Артуровское рыцарство представляло в этих романах, от «Эрека» до «Ивейна», сугубо светскую цивилизацию. Религиозные церемонии изображались как необходимая формальность, украшение социальной жизни, вроде обязательного явления артуровского двора в одном из замков на праздник Троицы. Ни одна религиозная идея не одушевляла рыцарские подвиги. «Персеваль» открыл совершенно новую перспективу куртуазного романа и самой рыцарской культуры. Возросло бы значение «Персеваля», если бы Кретьен успел его дописать? Стоит в этом усомниться. Если бы в романе до конца открылась тайна Грааля, то не пришлось бы эту тайну разгадывать усилиями всей мировой культуры.

Чтоб те взошли в ней благотворно . – Вольно переданная цитата из Второго Послания к Коринфянам апостола Павла: «...кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9: 6).

Филиппа Фландрского, того ... – Филипп Эльзасский, граф Фландрский (1142–1191), имел близкие связи с двором Шампани, в 1182 году приезжал в Труа, чтобы просить руки графини Марии Шампанской. Посвящение графу Фландрскому сделано Кретьеном де Труа в соответствии со средневековым этикетом и, скорее всего, не без расчета на вознаграждение.

Кто Александра самого... – Имеется в виду Александр Македонский, имя которого в эпоху Кретьена ассоциировалось с абсолютной воинской доблестью и героизмом. Уничижение признанного героя должно подчеркнуть достоинства покровителя.

Гласит оно: добро дая... – Далее следует в поэтическом переложении цитата из Евангелия от Матфея: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Матф. 6: 3–4).

Но что же подразумевает:/Пусть левая рука не знает?.. – Левый и правый – одна из главных мифологических антитез, имеющих очень древнее происхождение. «Левое» имело отрицательный смысл, «правое» – положительный. В таком значении это противопоставление часто встречается в Библии. В Средние века существовало устойчивое представление о связи «левого», в том числе и леворуких людей, с нечистой силой и всяческими пороками, особенно с лицемерием и ложью.

Тот в Боге и Всевышний в нём. – Хотя в данном случае Кретьен вновь ссылается на апостола Павла, здесь налицо скрытая цитата из другого новозаветного текста – Первого Послания апостола Иоанна: «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Иоан. 4:16).

По воле графа претворя /В стихи сказанье о Граале. – Кретьен дает понять, что мог располагать каким-то письменным источником, который передал ему граф Фландрский, т. е. «книгой»: Ce est li contes del graal,/Don li cuens li bailla le livre (v.v. 66–67). Но пока неизвестно, существовал ли более ранний французский или латинский текст, содержащий историю Грааля.

Случилось то порой цветущей ... – Такой лирический зачин является традиционным для лирической поэзии XII века.

...сын Вдовы... – Имя матери Персеваля в романе Кретьена де Труа так и не названо: она словно отождествляется со своей несчастной судьбой. И герой романа до определенного момента именует себя только так, как привыкла называть его мать – «сынок» (mon fils). Это сгущает атмосферу тайны и в то же время призвано подчеркнуть неразрывную связь матери и сына.

Пусты нным Лесом... – Топоним Пустынный Лес (Gaste Forết), обозначающий владения матери Персеваля, имеет широкий эпический смысл, обозначая безлюдные, заброшенные (или невозделанные) пространства. Замок Бланшефлер также расположен в опустевших землях – “terre gaste” (v. 1709). Ж. Ле Гофф отмечал: «Словарный запас новых, находившихся в процессе становления местных языков подтверждает устойчивость ассоциации лес-пустыня. Практически постоянным эпитетом к существительному forest (ст.-фр. лес) является прилагательное gaste (опустошенный, пустой, засушливый)...» (Ле Гофф. Ж. Средневековый мир воображаемого. – М.: Прогресс, 2001. – С. 94)