Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

«Мэтр, — произнес епископ, — скажу вам, что мое сердце подобно замку Монлери; ибо я не испытываю никакого искушения или сомнения относительно таинства алтаря. По причине чего, признаюсь вам, ежели Господь и вознаградит меня один раз за то, что я верую в него твердо и безмятежно, вас он за это же наградит четырежды, так как вы сберегаете для него свое сердце в борьбе с душевными муками, и выказываете такое усердие по отношению к нему, что ни за какие земные блага, ни из страха перед злом вы не отступите от него. И скажу вам, чувствуйте себя совершенно спокойно, ибо ваше состояние в данном случае более угодно Богу, нежели мое». И когда мэтр услыхал это, то преклонил колена перед епископом и почувствовал себя удовлетворенным.

Благочестивый король рассказал мне также, как люди из Альбижуа [43] Альбижуа — округ города Альби на юге Франции (деп. Тарн), где получило распространение учение катаров, объявленное папством еретическим: приверженцы этой церковной секты считали земной мир порождением дьявола, призывали отвергнуть земные блага и вести аскетическую жизнь как в первые столетия существования христианства. Катары отрицали иерархию официальной церкви, церковное землевладение, десятину и некоторые церковные таинства. Особенно горячий отклик учение катаров встретило на землях Южной Франции, преимущественно в Лангедоке, где ему симпатизировали или прямо поддерживали представители аристократии, в том числе и фактические правители региона графы Тулузские. В 1209 г. Папа Римский Иннокентий III организовал против лангедокских катаров крестовый поход, во главе которого встал северофранцузский сеньор Симон де Монфор. В результате военных действий, которые с перерывами продолжались до 1255 г., Юг Франции был подчинен власти французских королей, земли графов Тулузских вошли в домен короны в 1271 г., а катары подверглись гонениям инквизиции, которую активно поддерживал Людовик IX. пришли к графу де Монфору [44] Симон IV де Монфор (ок. 1160–1218), знатный французский сеньор, возглавивший крестовый поход против альбигойцев. Добился графств Тулузского и герцогства Нарбоннского. Убит при осаде Тулузы в 1218 г. , занявшему тогда от имени короля земли альбигойцев, и потребовали, чтобы он пошел посмотреть, как тело Господа нашего становится плотью и кровью в руках священника. И он им ответил: «Пусть смотрят те, кто в это не верит, ибо я в это верую твердо, как и во все, что нам заповедует святая Церковь о таинствах алтаря. И знаете, чего я достигну, — продолжал граф, — тем, что верую в этой смертной жизни так, как учит нас святая Церковь? Я получу за это небесный венец скорее, чем ангелы, которые зрят Бога пред собой, по причине чего им и пристало в него верить».

Он мне поведал, что в Клюнийском монастыре был большой диспут между клириками и евреями. Там же находился один рыцарь, которому аббат подал хлеба Христа ради; и он попросил аббата позволить ему сказать первое слово, и аббат нехотя разрешил ему это. И тогда рыцарь встал, оперся о свой костыль и сказал, чтобы к нему подвели главного священника и главного мэтра [45] Так Жуанвиль называет главного богослова евреев, участвовавшего в диспуте. евреев, что и сделали. И он задал еврею такой вопрос: «Мэтр, — сказал рыцарь, — я вас спрашиваю, верите ли вы, что дева Мария, которая выносила Бога в чреве своем, а затем на своих руках, родила его, будучи девственницей, и что она мать Господа?»

И еврей ответил, что не верит во все это. А рыцарь ему заметил, что он поступает как нечестивец, когда не веря и не любя ее, входит в ее храм и ее обитель. «И воистину, — сказал рыцарь, — вы за это заплатите». И тут он поднял свой костыль и ударил еврея по голове и свалил его на землю. И евреи обратились в бегство и унесли своего мэтра всего израненного: так закончился диспут.

Тогда аббат подошел к рыцарю и сказал, что он поступил крайне безрассудно. А рыцарь ответил, что аббат поступил еще безрассуднее, собрав подобный диспут; ибо прежде, чем беседа подошла бы к концу, здесь собралось бы великое множество добрых христиан, которые ушли бы отсюда совершенно разуверившимися, под влиянием евреев. «И я вам говорю тоже, — добавил король, — что никто, кроме ученых клириков не должен вести с ними споры; мирянин же, когда он слышит, как поносят христианский закон, должен защищать христианскую веру не иначе, как мечом, погрузив его в живот врага настолько, насколько он туда войдет».