Автор неизвестен Европейская старинная литература - Легенда о докторе Фаусте

Годовой отчет камермейстера Ганса Мюллера от Вальпургиева дня года тысяча пятьсот девятнадцатого до следующего Вальпургиева дня года тысяча пятьсот двадцатого:

Назначено и пожаловано философу доктору Фаусту 10 гульденов [16] Гонорар в 10 гульденов представлял по тому времени значительную сумму. О Фаусте как составителе гороскопов см.: Тексты, I, 8 и 10; II, гл. 18. за составление гороскопа или предсказания судьбы милостивому моему господину. Уплачено в воскресенье после Схоластики по распоряжению его преосвященства.

[Из приходо-расходной книги епископа Бамбергского].

В народе ходят слухи (и это подтверждается в одной старой лейпцигской хронике), будто однажды, когда погребщикам в Ауэрбаховском винном погребе никак не удавалось выкатить непочатую бочку с вином, знаменитый чернокнижник доктор Фауст сел на нее верхом и силою его чар бочка сама поскакала на улицу.

[Из "Лейпцигской хроники" Фогеля].

[Протокол постановлений магистрата города Ингольштадта]

Сегодня в среду после Вита, 1528.

Предписать прорицателю, чтобы он покинул город и искал себе пропитание в другом месте.

[Протокол о высылках из Ингольштадта]

В среду после Вита 1528 года приказано некоему человеку, называвшему себя доктором Георгом Фаустом из Гейдельберга, искать себе пропитания в другом месте и взято с него обещание властям за этот приказ не мстить и никаких неприятностей им не учинять.

Георгий Фауст из Гельмштедта [20]сказал 5 июня: "Когда солнце и Юпитер встречаются в одном созвездии, тогда родятся пророки" (т. е. ему подобные). Он выдавал себя за комтура [21]или учителя небольшого орденского дома Иоаннитов [22]на границе Каринтии, именуемого Галлештейн [23].

[Килиан Лейб, приор монастыря Ребдорф].

Послушай теперь об одном деле, столь же неразумном, сколь и нечестивом. Недавно с большими затратами привезли сюда из Германии некоего демонолога, то есть мага, которому подвластны духи, для того чтобы он противился императору, как некогда Ианний и Иамврий противились Моисею. Отец лжи внушил этим людям веру в то, что этот чародей может предвидеть будущее, что от него не могут быть скрыты никакие тайные намерения, никакие помыслы, что в его власти доставить сюда обратно по воздуху королевских детей [25], наколдовать неисчислимые количества войск, повозок и коней, что ему открываются клады, что он может скреплять или разрушать узы брака и любви и даже излечивать стигийскими снадобьями все неизлечимые недуги, далеко зашедшую чахотку, сильную водянку и застарелую дурную болезнь.

[Агриппа Неттесгеймский].

Меня задерживает только ожидание прибытия Филиппа [27], который никогда еще не писал о своем прибытии так определенно, как недавно.

Накануне нон [28]я пережил печальнейшую ночь, когда Луна находилась в противостоянии Марсу в созвездии Рыб. Ибо твой Фауст причина того, что мне хочется с тобой об этом порассуждать. О, если бы он лучше научил тебя чему-нибудь из этого искусства, а не надул ветром суетнейшего суеверия или какими-то чарами держал тебя в ожидании. Но что же в конце концов он говорит? Что еще? Я знаю, что ты обо всем тщательно осведомился. Побеждает ли Цезарь? Так оно и должно быть, хотя рассказывают, что РР [29]выставляет себя в качестве миротворца и требует от обоих противников 20 тысяч воинов, с помощью которых он мог бы защитить собор, который он созовет, и призвать к порядку строптивых. Так рассказывают некие французы, которые у нас изучают науки. Мы выпустили с большой охотой прославленьица Карла [30], хотя и недостаточно отделанные, но я хочу, чтобы мое доброе намерение снискало одобрение.

[Из письма Иоахима Камерариуса].

Был еще один знаменитый и отчаянный человек. Не стал бы я называть его имени, да сам он не желал скрываться и жить в неизвестности. Несколько лет тому назад он странствовал по всем землям, княжествам и королевствам, похваляясь своим великим искусством не только во врачевании, но и в хиромантии, нигромантии [32], физиогномике, в гадании на кристалле и в прочих таких вещах. И не только похвалялся он всем этим, но именовал себя устно и письменно знаменитым и искусным мастером. Он не отрицал, а открыто заявлял, что имя его Фауст и, расписываясь, прибавлял — "философ философов".