Томмазо Кампанелла - О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Никакое бытие не может дать другим того, чего в себе не имеет, как показано нами в другой работе [16] Met. VI, 6, 2. Здесь и далее ссылка на «Метафизику» даётся по первому изданию [Campanella 1638]. . Почти все мудрецы это признают. Тому же учит нас наглядно и опыт. Никогда не видим мы, как тьма порождает свет, тепло порождается холодом, как колючка [сама] выпрямляется, а тяжёлое становится лёгким. Говорит Мессия, «не собирают с репейника смоквы» [17] Мф. 7:16. . Проявляется это во всех вещах. Ведь может масса горячая остыть, но холод образоваться благодаря теплу, или тепло холодом обратиться – нет. Тёплое, меж вещей холодных заключённое и ими теснимое, всё же крепнет и растёт, но не холод ему жар придаёт, а само по себе оно развивается, ибо склонна к умножению и росту природа его. В вещах же к развитию не способных такого не наблюдается.

Раз живые существа обладают чувством (таково всеобщее мнение [18] Что Кампанелла будет предметно доказывать в «Апологии». ), а оно из ничего не возникает, значит, [можно и] нужно утверждать наверняка, что и стихии, живых существ основания, обладают чувством, да и всё вообще им наделено. Ведь как покажем мы, что в одной из стихий есть, то и всем остальным присуще. Итак, чувствует и небо и земля и всё мироздание, внутри которого живые существа пребывают подобно кишечным паразитам, обитающим в брюшной полости в теле людском, которые не воспринимают ни разум, ни волю, ни чувство человека, ибо несоизмеримо его чувство с их собственным [19] Излюбленный образ Кампанеллы, который не раз будет использован в трактате. .

Всякий должен увериться, что различные виды природы, как и сама она, одарены чувством, если обратит внимание на то, что и каждый вид в отдельности и все они так страшатся пустоты, что даже вопреки своему естественной личной склонности стремятся к взаимному оплодотворению, чем и пользуется всё их родовое единство. Ведь продолжают своё существование в целом, получая удовольствие от взаимного общения в стихии общей жизни. По этой причине можно заметить, с какой яростной силой дует ветер в открытом море и полостях на Земле, идя ради предупреждения пустоты на то, что его природе противно, учитывая, как ненавистна ему и земля и вода – для пользы общего дела. Вода поднимается вверх по трубам, в которых нет воздуха, как в клепсидре, где внизу есть несколько отверстий, а наверху одно, куда воздух, не поступает, достигая которого, вода не падает через нижние. Множество опытов о том свидетельствуют. Так и возникло дивное пневматическое искусство [20] На этом физическом принципе действовали не только тогдашние водяные часы, но и фонтаны (см. также прим. к главе 6-й IV-й книги). . Итак, можно утверждать, что мироздание – живое существо, целиком и полностью обладающее чувством (totum sentiens), и все части его наслаждаются жизнью общей, подобно тому как у нас рука не желает отделения от плеча, а плечо – от лопаток, голова – от шеи, а голени – от бёдер. Нет, все они взаимно собираются вместе, избегая разделения, так и всё мироздание его избегает. Оно в мире происходит, когда между разных тел вклинивается пустота, и если бы не был охвачен воздух страхом или болью, когда никакое иное тело его не касается, не стал бы так быстро и яростно устремляться к столкновению с другим телом.

Мы совершенно не верим, что божье всемогущество исчерпывается этой малой [небесной] областью, пусть коперникова и кажется гораздо больше иных. Нет, те или иные виды бытия видимым существованием обладать могут, но сам Бог творить может бесконечные миры самого различного вида. Кто знает, существуют ли они, если не открывает их сам Бог? Тот, кто, как веруют, и внутри и вовне, и не в одном каком-то месте есть, а как бытие бесконечное и первоначало, на которое всякое бытие опирается. <���…>

Глупо утверждать, что мироздание лишено ощущения, потому что не имеет глаз, ушей, ног и рук. Орудия эти нужны обладающим духом живым существам, которые заключены в пределы грубой материи и потому нуждаются в отверстиях для получения ощущений от внешнего мира, а также средствах передвижения и снабжения пищей всей махины тела, которое они на себе носят. Всему мирозданию же для движения хватает [вращающегося] круглого обличья, руки его – лучи, а сила (virtus) способна расширяться и разливаться, воздействуя на вещи, даже не будучи заключённой в пределы рук его, ограничивающих его мощь. Глаза его – звёзды и светила, которые и сами видят и зрение даруют нам, заключённым в узилища грубой плотской махины и ущербно глядящим через окошки чувств, тогда как кожаные узкие одежды, покрывающие наши [тела-]темницы, мешают лицезреть то, что явлено в бескрайнем небесном просторе [21] В издании 1620 г., impedientibus ea quae in toto aere ac coelo absque fenestris et specillispatent vidente: «мешающие тому, что явлено в бескрайнем небесном просторе, который видит без всяких окон и зеркал» (мешает видеть то, что явлено взору небесному, а не человеческому), что чуть отягощает образный ряд пассажа. , без всяких окон и зеркал [22] Вероятно, намёк на телескопы. , ибо, как будет объяснено в следующей книге, зрение и восприятие есть осязание [23] Речь об этом пойдёт в 12-й главе II-й книги трактата. Для Кампанеллы всякое восприятие, в том числе зрительное, есть чувственное, «тактильное» соприкосновение с предметом. См. схожие образы в главе 15-й IV-й книги ниже. . Так же глупо отрицать наличие в вещах ощущения, потому как лишены они глаз, ушей и уст, как неразумно утверждать, что не движется ветер, потому как нет у него ступней и голеней, а огонь не может поглотить вещь, так как не имеет зубов. Тот, кто стоит во дворике, тогда не видит, потому что окон там нет, как и орёл, зрения лишённый, так как «зеркал», [чтобы видеть далеко] не имеет. Иных безумство доводит до утверждения, что есть у Бога и тело, и глаза, и руки. Молю Бога живого и [единственно] истинного, чтобы не только показал он, как щедро пожаловал и силу и любовь к бытию вещам, им сотворённым, но и чтобы даровал им ощущение того, что приятно им быть на свете. И будут они дальше жить во славу Его. Теперь нам следует посмотреть, каково же ощущение во всех предметах сущего.