Эпосы, легенды и сказания - Сага о Хромунде Хромом (Hrómundar þáttr halta)

Одного из тех, кто прибыл в страну вместе с Ингимундом Старым [1], звали Эйвинд Сорочник. Эйвинд занял Долину Смешанной Реки к западу от Нагорного Фьорда, а после смерти Ингимунда жить больше не пожелал и покончил с собой. Уже будучи стар, он прижил от наложницы сына по имени Хромунд. Этот Хромунд взял в жёны Аудбьёрг дочь Мара, сына Ёрунда Шеи [2]. Она была дочерью наложницы.

Хромунд долго жил у Мара на Маровом Дворе. В битве с сыновьями Ингимунда за Спорный Пригорок [3]Хромунд убил Хёгни сына Ингимунда и был за это объявлен вне закона между Ледниковой Рекой в Нагорном Фьорде и Рекой Хрутова Фьорда [4]. В этой схватке Хромунд был ранен в ногу и охромел. С той поры его прозвали Хромундом Хромым. Хромунд купил Красивый Склон, что западнее Реки Хрутова Фьорда и поселился там. Он возвёл вокруг хутора крепость [5]и слыл очень видным и влиятельным человеком.

Сына Хромунда звали Торбьёрн Гремушка; его матерью была Аудбьёрг. Торбьёрн женился на Гудрун дочери Торкеля с Кувшинной Отмели, который занял землю к югу от Кряжа Хрутова Фьорда. Их сыном был Торлейв, по прозвищу Воспитанник Хромунда. У Хромунда был ещё сын по имени Халльстейн. Все родичи были сильны и высоки ростом.

Братом Гудрун, жены Торбьёрна, был Торир, сын Торкеля с Кувшинной Отмели; он жил поблизости на Песках. Его дочь Хельга была хороша собой, но своенравна.

Летом случилось такое событие, что к Столовой Косе во Хрутовом Фьорде пришёл корабль. Кормчего звали Хельги Надувала, а его брата – Ёрунд. Всего на корабле было двенадцать человек [6]. Они были несговорчивы и злы на язык, и бонды с ними торговали мало, предпочитая ездить в соседние округи к другим кораблям. Народ прознал, что это – викинги и разбойники, и всё добро на корабле нажито лихом.

И вот минуло лето, а люди к ним не приходят.

Тогда Хельги сказал:

– Ведите себя тихо и держитесь с народом приветливо – иначе не удастся остаться у бондов на зимовку, ибо сдаётся мне, что они весьма недоверчивы и умеют давать отпор. Я слыхал, что местный люд крепок и очень прижимист.

Прошло ещё полмесяца, но лишь троим удалось устроиться на зиму. Тогда Хельги сказал:

– Люди не хотят принимать нас, и этого можно было ждать. Попытаемся взять их лестью.

Они так и поступили, но всё равно им отказали. Как-то раз Торир с Песков подъехал к кораблю и встретил Хельги. Хельги принял его лучше некуда и спросил, что он хочет купить, Торир сказал, что ему нужно купить лес, —

– ибо постройки мои стоят в чистом поле.

Хельги говорит, что готов продать ему столько леса, сколько он хочет,

– и ты берёшь нас всех на зиму.

Тот говорит, что на это пойти не готов, —

– Зато товара выложу взамен много. О вас всё-таки идёт дурная слава. И он отказался принимать их.

Хельги сказал:

– Очень зол на нас местный люд. Но ты, бонд, не избегнешь поношений, даже если не возьмёшь нас к себе.

Торир сказал, что беда норвежцев в том, что у них маловато друзей. Хельги отвечает, что если Торир возьмёт их, они готовы жить на свой кошт, —

– а иначе неизвестно, доедешь ли ты обратно до дому.

И когда дошло до таких речей, бонд Торир сказал:

– Раз уж вы так настойчиво домогаетесь, вы должны принести по законам нашей страны клятву за всех вас в том, что этой зимой не станете ущемлять ничьи права, равно как тягаться по закону со мной, моими домочадцами или соседями. Тогда кров я вам предоставлю, но кормиться будете сами.

Хельги сказал:

– Будь по твоему слову, бонд.

После этого они поехали к нему и ели и спали в отдельном помещении. Люди из округи не слишком хвалили Торира за этот поступок; им казалось, что он взял на себя слишком много.

Прошло немного времени, и стали замечать, что кормчий и хозяйская дочь часто оказываются вместе и усаживаются для разговоров, поцелуев да тисканий; все сочли, что хозяин это заслужил.

Торир сказал:

– Я бы хотел, Хельги, чтобы ты держал своё слово и избавил меня от сраму и поношений. Так что хватит беседовать с моей дочерью Хельгой: держись уговора, который дал мне.

Хельги отвечал, что их любви с Хельгой не так-то легко помешать, —

– а тебе, бонд, не будет никакого позора, если я посватаюсь к девушке по всем законам здешней страны и с таким закладом, какой придётся тебе по душе.

И поскольку бонду показалось, что люди перед ним неуступчивые, и виры от них вряд ли дождёшься, он решил выдать свою дочь Хельгу за Хельги Надувалу, и свадьбу сыграли в начале зимы. С тех пор норвежцы вели себя не столь скверно, если их не задирали.