Ирландские саги - Похищение быка из Куальнге

— Кого в моем доме ненавидишь ты больше всех? — сказал Конхобар.

— Тебя самого, — сказала она, — и Эогана, сына Дуртахта.

— Тогда проживешь ты год с Эоганом, — сказал Конхобар.

И он отдал ее в руки Эогана. На другой день Эоган поехал с нею в Маху. Она сидела позади него на колеснице. Поклялась она, что не будет у нее двоих мужей на земле в одно время.

— Добро тебе, Дейрдре, — сказал Конхобар, — как овца поводит глазами между двух баранов, так и ты между мною и Эоганом.

В то время проезжали они мимо большой скалы. Бросилась на нее Дейрдре головой. Ударилась ее голова о камни и разбилась. И она умерла.

Вот повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании Фергуса, и о смерти сына Уснеха и Дейрдре.

Конец. Аминь.»

«Правил некогда в Эмайн Махе великий и славный король по имени Конхобар, сын Фахтна. Ни в чем не знали тогда недостатка улады. Были среди них мир, покой и довольство, хватало плодов, всякого урожая и добычи на море, под доброй властью жили все по праву и справедливости. Порядок, согласие да изобилие царили в королевских покоях Эмайн.

Вот каковы были те покои, что звались Красная Ветвь Конхобара и во всем походили на Медовый Покой. По девять лож стояло там от очага до стены. В тридцать пядей высоты была каждая из, отделанных бронзой, стен королевского дома. Все они были украшены резьбой по красному тису. Снизу был деревянный пол, а сверху крытая черепицей крыша. Сразу у входа — ложе самого Конхобара, с серебряным основанием и столбами из бронзы. На их верхушках сияло золото и драгоценные камни, так что не отличить было подле них дня от ночи. Сверху спускалась к ложу серебряная пластина. По всему дому был слышен ее звон, и стоило Конхобару ударить в нее королевским жезлом, как все улады тотчас же замолкали. Двенадцать лож для двенадцати колесничных бойцов окружали ложе короля.

Поистине все доблестные воины Улада могли собраться в тот дворец на пир, и все ж ни один из них не теснил другого. Славны и прекрасны были доблестные воины, что сходились во дворце в Эмайн. Немало празднеств и сборищ случалось там, и были на них пение, игры и музыка — воины показывали свою ловкость, филиды пели, а арфисты и прочие музыканты играли.

Как-то однажды собрались улады в Эмайн Махе, чтобы распить иарнгуал. По сто раз наполнялась чаша в такие вечера. Было это питье угля. На веревке, что протягивали от одной двери дома до другой, показывали воины свою ловкость. Девятью двадцати да еще пятнадцати пядей в длину был дворец Конхобара. Три искусных приема совершали воины: прием с копьем, прием с яблоком и прием с острием меча.

Вот имена воинов, что отличались в этих играх: Конал Кернах, сын Амаргена, Фергус, сын Роса Ройг Родана, Лоэгайре Буадах, сын Коннада, Келтхайр, сын Утехайра, Дубтах, сын Лугдаха, Кухулин, сын Суалтайма.

Поистине не было среди них никого быстрее и искуснее Кухулина. Превыше всех прочих любили его женщины Улада за ловкость в игрax, отвагу в прыжках, ясность ума, сладость речей, прелесть лица и ласковость взора. Семь зрачков было в глазах юноши — три в одном и четыре в другом, по семи пальцев на каждой ноге, да по семи на каждой руке. Многим был славен Кухулин. Славился он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл, славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и фидхелл, даром счета, пророчества и проницательности. Лишь три недостатка было у Кухулина — его молодость, неслыханная гордость своей храбростью, да то, что был он не в меру прекрасен и статен.

Задумались тогда улады, как быть им с Кухулином, ибо уж слишком любили его их жены и дочери, а юноша в то время еще не выбрал себе жену. Решили они, что надо найти девушку, к которой посватался бы Кухулин, ибо думали улады, что, имея добрую и заботливую жену, не станет он соблазнять их дочерей и женщин. И еще страшились они, как бы не нашел Кухулин смерть в юности, и оттого хотели найти ту, что принесла бы ему наследника. Ибо знали они, что лишь через себя самого возродится Кухулин.

Тогда отправил Конхобар девять мужей в каждое королевство Ирландии, дабы нашли они супругу Кухулину в первейших крепостях в селениях среди дочерей королевских или иных знатных мужей и хозяев. Вернулись помадные через год в тот же самый день, так и не отыскав девушки, которую выбрал бы для сватовства Кухулин.

И решил тут сам Кухулин отправиться посвататься к девушке, что, как он знал, жила в Садах Луга — к Эмер, дочери Форгала Манаха. Вместе со своим возничим, Лаэгом, сыном Риангабара, взошел Кухулин на колесницу. И была это та самая колесница, за которой всем множеством не могли угнаться кони других колесниц Улада, ибо воистину неудержимы и стремительны были сама колесница и сидящий в пей воин.