Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот

— Прошу вас только об одном, — прибавил он, — поторопитесь с исполнением обряда. Ибо, когда я буду посвящен и кому-нибудь снова вздумается на меня напасть, я не оставлю в замке ни одной живой души. Из уважения к вам, почтенный владелец замка, я пощажу лишь тех, за кого вы заступитесь.

Эти слова рыцаря только усилили желание хозяина поскорее развязаться с беспокойным гостем.

Человек находчивый и ловкий, он тотчас же притащил толстую книгу, в которой записывал, сколько ячменя и соломы отпускалось погонщикам; затем в сопровождении двух служанок и мальчика, несшего огарок свечи, он приблизился к Дон Кихоту, велел ему опуститься на колени и, сделав вид, что читает по книге какую-то благочестивую молитву, поднял руку и со всего размаха хлопнул его по шее, потом, продолжая бормотать себе под нос какой-то псалом, хватил его по плечу его же собственным мечом. Вслед за тем он велел одной из служанок опоясать посвященного мечом, что та и исполнила с большой ловкостью. Правда, она чуть не умерла со смеху, но подвиги, совершенные на ее глазах рыцарем, заставили ее сдержать свою веселость. Пристегивая меч к поясу Дон Кихота, добрая сеньора сказала:

— Пошли бог счастья вашей милости в рыцарских делах и удачи в сражениях.

Дон Кихот спросил, как ее зовут, ибо он желал знать, какой даме он обязан столь великой милостью, чтобы со временем разделить с ней почести, которые он завоюет силою своей руки. Она с большим смирением отвечала, что зовут ее Толосой, что она дочь сапожника из Толедо и что она всегда готова ему служить верой и правдой. Дон Кихот попросил ее из любви к нему именоваться отныне доньей Толосой [16] В Испании частица «дон» — титул дворян, а «донья» — титул испанских дам. . Она пообещала. Затем другая дама надела ему шпоры, и с нею у него произошел такой же разговор, как и с той, которая опоясала его мечом. Он спросил, как ее имя, и она ответила, что зовут ее Молинерой и что она дочь честного мельника из Антекеры; Дон Кихот и ее попросил прибавить к своему имени титул доньи; при этом он рассыпался перед ней в бесчисленных благодарностях. Когда все эти церемонии были проделаны, Дон Кихот поторопился сесть на коня: очень уж не терпелось ему отправиться на поиски приключений. Он оседлал Росинанта, вскочил на него и стал благодарить хозяина за посвящение в таких необыкновенных выражениях, что нет никакой возможности передать их. А хозяин, обрадованный тем, что отделался, наконец, от рыцаря, отвечал на его речи более краткими, но не менее пышными фразами и, не взяв с него ничего за ночлег, отпустил подобру-поздорову.

Уже рассветало, когда Дон Кихот покинул гостиницу. Памятуя, что ему говорил хозяин насчет денег, белья и прочего, он прежде всего решил вернуться домой, чтобы запастись всем необходимым и подыскать себе оруженосца, поэтому он повернул Росинанта по направлению к своей деревне. Росинант, словно поняв желание своего господина, с такой охотой побежал рысцой, что, казалось, копыта его едва касались земли.

Но не успел наш рыцарь проехать несколько шагов, как из чащи леса послышались жалобные стоны. Дон Кихот придержал Росинанта и воскликнул:

— Благодарю небо за милость, мне ниспосланную! Вот мне и представляется случай исполнить долг рыцаря и пожать плоды моего благородного решения! Уж наверное, это стонет какой-нибудь несчастный, которому нужны мое заступничество и помощь.

И, дернув Росинанта за узду, он поспешил в ту сторону, откуда раздавались стоны. Едва он въехал в лес, как взорам его предстала такая картина: здоровенный крестьянин, привязав к дереву обнаженного до пояса мальчика лет пятнадцати, нещадно стегал его толстым ремнем. Мальчик рвался и кричал не своим голосом, а крестьянин хладнокровно приговаривал:

— Вперед не зевай, а сейчас помалкивай.

Мальчик отвечал:

— Больше никогда не буду, сеньор! Клянусь вам, никогда больше не буду! Даю слово, что впредь буду лучше смотреть за стадом.

Тут Дон Кихот воскликнул гневным голосом:

— Недостойный рыцарь, стыдно нападать на тех, кто не в силах защищаться. Я сейчас докажу вам всю низость вашего поступка!

При виде всадника, обвешанного оружием и размахивающего копьем перед самым его носом, крестьянин решил, что ему пришел конец, и дрожащим голосом ответил: