Мигель Сервантес Сааведра: Дон Кихот

Сервантес гениально обобщил эти образы обнищавшего идальго, мечтающего о возрождении рыцарства, и сбитого с толку, пустившегося в бессмысленные авантюры простолюдина. Сервантес вложил в эти образы общечеловеческое содержание, превратил их в символы беспочвенного, оторванного от жизни идеализма, с одной стороны, и убогого мещанского «здравого смысла» — с другой.

Силы для этой борьбы Сервантес черпал прежде всего в глубокой народности своего художественного творчества. Именно глубокая народность Сервантеса позволила ему возвыситься над предрассудками своего сословия. Именно она позволила ему одинаково критически отнестись ко всем явлениям окружающей действительности — будь то пережитки старого или уродства нового. Сервантес принадлежит не буржуазии, не правящим классам, а прежде всего испанскому народу.

В его романе развернута широкая и яркая картина народной жизни Испании конца XVI века. Кого тут только нет: крестьяне и ремесленники, пастухи и погонщики, попы, сельские власти, солдаты, студенты, мелкие воришки и дерзкие разбойники! Все они показаны на пестром фоне правдиво изображенного быта. Все они говорят своим собственным живым языком, а весь роман пересыпан меткими народными пословицами, поговорками и прибаутками, на которые так щедр добродушный болтун Санчо Панса.

В то же время очень показателен тон неизменной благожелательности, в котором изображены простые люди и простая жизнь. Посмотрите, какими пустыми и неинтересными получились у писателя герцог и герцогиня и как живы, красочны и ярки характеристики простолюдинов. В каждом из них Сервантес находит уголок души, на который с сочувствием отзывается читатель. Грубая, непривлекательная служанка Мариторнес на последние гроши покупает кружку вина для бедняги Санчо. Хозяйка с непритворным участием облепляет пластырями избитого погонщиками Дон Кихота. Злодей и каторжник Хинес де Пасамонте выступает добродушным владельцем кукольного театра и чудесной обезьяны. Конечно, плут остается плутом, но в его изображении нет ничего отталкивающего. Переберите все народные персонажи романа, и всегда вы заметите эту особенность творчества Сервантеса: он не только не стремится сгущать краски, рисуя своих героев, но, напротив, охотно показывает их с хорошей стороны.

Здесь с особенной силой вскрывается глубокий гуманизм Сервантеса. Его реализм, его необычайное мастерство в изображении жизни сочетаются с искренним уважением к человеку, с крепкой верой в его высокое призвание. Этот гуманизм позволил Сервантесу увидеть под маской безумца доброго Кехану, исполненного возвышенных чувств. Он помог ему разглядеть в плутоватом крестьянине-оруженосце доброго, благородного человека, мудрого губернатора, правление которого на бутафорском острове может служить живым укором пустому самодуру герцогу. Именно в образе многострадального Санчо ярко запечатлелась кровная связь Сервантеса с его народом. Народный характер творчества Сервантеса неразрывно связан с трезвым и ясным отношением к действительности и с глубокой человечностью. Эти черты мировоззрения гениального писателя взаимно дополняют и подкрепляют друг друга, сообщая его творчеству необычайную проникновенность и остроту.

Это же определяет и особый характер иронии Сервантеса. Как бы зло и тонко ни смеялся Сервантес над жизнью и человеком, от его насмешки никогда не веет ни безнадежностью, ни пессимизмом. Он слишком верит в человека и в его силы, чтобы впадать в уныние.

И как бы мрачно ни было в сущности содержание его романа, как бы трагичен ни был его финал, Сервантес и тут остается таким же мужественным, бодрым и жизнерадостным, каким был в своей трудовой и многострадальной жизни.

И потому в его книге не слышно ни горького разочарования, ни усталой примиренности, ни скептического успокоения. Напротив, в ней звучит глубокая вера в неисчерпаемую мощь человека, в его способность путем борьбы с предрассудками и суевериями, с мещанской узостью и закоснелостью пробиться к ясному и трезвому познанию действительности, к созданию новой прекрасной жизни на земле.

Ламанча — округ Новой Кастилии — название La Mancha происходит от арабского слова Manxa , означающего «сухая земля».

Идальго — мелкопоместный дворянин. Мелкое дворянство, игравшее важную роль в жизни Испании в эпоху борьбы с маврами (XI–XIV века), к концу XV века утратило большую долю своего значения. Во времена Сервантеса лишившийся последнего клочка земли, обнищавший идальго представлял характерную фигуру испанской жизни.