Array Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XIV

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала девятьсот пятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик задал Шимасу предшествующие вопросы и Шимас ответил ему на них, он сказал: «Расскажи мне, благодаря какой силе могут твари не повиноваться своему творцу, когда пребывает он в крайнем величии, как ты сказал, и не покоряет его ничто, и ничто не выходит из его воли. Разве не думаешь ты, что он властен отвратить своих тварей от такого ослушания и сделать их навсегда приверженными любви?» – «Аллах великий (да возвысится имя его!) справедлив, правосуден и кроток с теми, кто любит его, – ответил Шимас, – и он сделал ясным для них путь блага и даровал им способность и власть делать то, что они хотят, из благого, и если поступают они несогласно с этим, приходят они к гибели и ослушанию». – «Если творец сам даровал им эту возможность и они властны делать то, что хотят, то почему не застал Аллах между ними и тем, чего хотят они из ложного, чтобы вновь вернуть их к истине?» – спросил мальчик.

И Шимас ответил: «Происходит это из-за великого его милосердия и дивной его мудрости, ибо как был он прежде гневен на Иблиса и не умилосердился над ним, так был он прежде милосерден к Адаму из-за его раскаяния и простил его после гнева на него». – «Это есть подлинная истина, – сказал мальчик, – ибо Аллах воздаёт каждому по делам его, и нет творца, кроме Аллаха, который властен во всякой вещи».

«Сотворил ли Аллах то, что он любит, и то, что он не любит, или сотворил он лишь то, что любит, и ничего другого?» – спросил он потом. И Шимас сказал: «Он сотворил все вещи, но угодно ему лишь то, что он любит».

«Что это за два разряда вещей: одни из них угодны Аллаху, и обладающий ими заслуживает награды, а другие гневят Аллаха, и нисходит на совершающих их наказание?» – спросил мальчик. И Шимас сказал: «Разъясни мне вопрос об этих двух вещах и сделай так, чтобы я его понял, – тогда я буду говорить тебе». – «Это добро и зло, – ответил мальчик, – вложенные в тело и в душу». – «О разумный, – молвил Шимас, – я думаю, ты знаешь, что добро и зло возникают из дел, которые совершают тело и душа. И добро названо добром, так как в нем благословение Аллаха, а зло названо злом, так как в нем гнев Аллаха. Тебе надлежит знать Аллаха и ублажать его, совершая добро, так как он приказал нам это и запретил нам совершать зло».

И мальчик сказал: «Я думаю, что эти две вещи – то есть добро и зло – совершают пять чувств, известных в человеке, то есть: место вкуса, из которого исходит слово, и слух, и зрение, и обоняние, и осязание. Я хотел бы, чтобы ты осведомил меня, сотворены ли все эти пять чувств для добра или для зла». – «Пойми, о человек, – сказал Шимас, – изъяснение того, о чем ты спросил, ибо это есть ясное доказательство; вложи его в твой разум и напои им твоё сердце. Дело в том, что истинный (да будет он благословен и возвеличен!) создал человека в истине и вложил в него любовь к нему, и не создал он ни одной твари иначе как вышним могуществом, проявляющимся в каждом событии. И нельзя ему приписать (да будет он благословен и возвеличен!) ничего, кроме суда по справедливости и правосудия и благодеяния. Он сотворил человека, чтобы человек его любил, и вложил в него душу, сотворённую со склонностью к страстям, и дал человеку волю, и сделал эти пять чувств причиной блаженства или адского огня». – «А как это?» – спросил мальчик. И Шимас сказал: «Он сотворил язык для речи, руки для работы, ноги, чтобы ходить, зрение, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Он даровал каждому из этих чувств способность и возбудил их к работе и движению, и всякому из них он приказал, чтобы делало оно только угодное Аллаху. И от речи угодна ему правда и воздержание от того, что ей противоположно, и есть от лжи. А от зрения угодно ему обращение взора к тому, что любит Аллах, и воздержание от противоположного, то есть от обращения взора к тому, чего Аллах не любит, как, например, взгляд на страсти. От слуха же ему угодно, чтобы прислушивался он только к истине, заключающейся, например, в проповеди или в том, что в книгах Аллаха, и воздерживался от противоположного, то есть не слушал бы того, что вызывает гнев Аллаха. От рук ему угодно, чтобы они не удерживали того, чем наделил их Аллах, но расходовали это так, как угодно Аллаху, и воздерживались от противоположного, то есть не были бы скупыми и не расходовали бы то, чем наделил их Аллах, на греховное. А от ног ему угодно, чтобы был их бег для их блага, как, например, в стремлении к учению, и чтобы воздерживались они от противоположного, то есть не ходили бы не по пути Аллаха. Что касается остальных страстей, которые проявляет человек, то они исходят из тела по велению духа. И затем скажу, что страсть, исходящая из тела, бывает двоякой: это страсть к размножению и страсть чрева. И в страсти к размножению угодно Аллаху, чтобы была она не иначе как дозволенной, и гневается он, если бывает она запретной. Что же касается страсти чрева, то это – еда и питьё, и угодно Аллаху, чтобы пользовался всякий лишь тем, что Аллах ему дозволил, мало это будет или много, и восхвалял бы Аллаха и благодарил бы его. И гневит Аллаха, если человек берет не принадлежащее ему по праву. И все, что есть иного из установлении об этом, – ложно. Ты знаешь, что Аллах сотворил все вещи, и угодно ему лишь благое: он повелел каждому члену из членов тела делать то, что он на него возложил, ибо он – знающий, мудрый».