Ибн Сина - Повесть о Хаййе ибн Йакзане

Мы рассмотрели три сходных в цели, но отличающихся в средствах реализации примера выражения мудрости в отношении человека, общества, истории и духа. Ибн Сина, ас-Сухраварди и Ибн Туфайл каждый по-своему желали отрицания обыденного «Я», освобождения от оков бренного тела и от монотонного повторения мертвых слов прошлого. Тем самым эти мыслители привнесли свою лепту в расширение пределов философского пробуждения и воплотили взлеты и падения мусульманской цивилизации. В их позициях прослеживается развитие мудрости в рамках культурного расцвета (Ибн Сина), противостояния косности светской и религиозной власти путем индивидуального бунта (ас-Сухраварди) и поиска истинной умеренности и духовного величия (Ибн Туфайл). Все это не утрачивает своей ценности и применительно к современности. Напротив, проблема нравственного оздоровления и спасения все еще остается актуальной, ибо современный мир не перестает страдать от отсутствия согласия разума и познания, поскольку знаний у него больше, чем разума. Отсюда опасность безумия, порождаемого организованной властью силы, насилия и нетерпимости. Эта опасность, как и в эпоху Ибн Туфайла, ведет к необходимости поиска истинной гармонии и ее научного обоснования, чтобы человечество достигло больших высот мудрости.

Это не означает неизбежности цикличного повтора истории культуры, скорее, наоборот. Человек не должен вечно обретать самого себя ценой бесконечных мук борьбы за выживание. А мудрость не предполагает простого воспроизведения гомо сапиенсом даже самых прекрасных деяний!

P.S. от редакции

В данной антологии были сделаны следующие редакторские правки: 1) понятия «Бог», «Творец», «Создатель», «Всевышний» и т. п., в тех случаях, когда обозначали Единого Бога-Творца, были исправлены на написание с прописной буквы; 2) арабские термины, встречающиеся в тексте, были преобразованы с помощью единой системы диакритических знаков; 3) все сноски под символом * являются редакторскими.

Настойчивая просьба ваша, о братья мои, растолковать вам повесть о Хаййе, сыне Йакзана [17], сломила упорство мое в отказе, распустила узел решимости моей отговариваться да отнекиваться – вот и приходится мне подчиниться вам, оказать вам в деле сем помощь. А успех уж – от Аллаха. Как-то в бытность мою в родном краю [18]довелось мне с приятелями моими [19]отправиться в одну из окрестностей, облюбованную людьми для отдыха и прогулки [20]. Когда мы бродили вместе по округе, откуда ни возьмись появился пред нами благообразный старец. Отмеченный печатью прожитых им многотрудных лет, и в глубокой старости сохранил он свежесть совсем еще юношеских сил: в величественной осанке его не было и признака сутулости, старческая немощь не тронула его стать, седины же у него пробилось как раз столько, сколько седеющему придает только красоту [21]. И мне тут же захотелось познакомиться с ним. Побуждаемый возникшей во мне неодолимой потребностью сблизиться с ним и вступить в общение, я с приятелями направился к старцу, и стоило нам подойти к нему, как он первым пожелал нам мира и многолетия [22], удивив нас сладкозвучностью речи, что лилась из его уст [23].

Наперебой заговоривши с ним, стали мы расспрашивать старца обо всем житье-бытье его, разузнавать, чем живет он, чем промышляет, да как зовут его, как величают и откуда он родом. Старец же нам отвечал: «Зовут и величают меня Хаййем, сыном Йакзана, родом я из города Иерусалима [24], а чем занимаюсь – скитаюсь вот по странам миров, так что ведомы они мне уже вдоль и поперек. Лицом я обращен к отцу моему – а он живой [25]. Это он, снабдив меня ключами ко всем наукам, направлял стопы мои по стезям, что ведут в самые разные уголки мира, пока путешествием своим я не сомкнул горизонты областей».

Мы задавали ему вопросы о науках, стараясь получить от него разъяснение содержащихся в них тайн, пока не дошли до физиогномики, и проницательность, которую я обнаружил у него в этой науке, повергла меня в крайнее изумление – обсуждать эту науку он начал тогда, когда мы только еще собирались его расспросить о ней [26]. Он сказал: «Физиогномика – это одна из тех наук, прибыль от которых отсчитывается наличными. Ибо она раскрывает тебе те свойства человеческой природы, которые всякий стремится держать в тайне от других, так что сообразно с этим ты будешь с человеком либо откровенен, либо скрытен. Физиогномика обнаружит в тебе черты полустершиеся, особенности чуть заметные и качества почти исчезнувшие, и если коснется тебя рука исправления, то доведет до совершенства, а начни тебя обтачивать совратитель – ступить тебе на скользкую тропу. Вот и ты в окружении тех, кто не отходит от тебя, а ведь это дурные спутники, и тебе не избавиться от них. Они введут тебя в соблазн, если только не обережет тебя некое щедрое покровительство. Тот, который перед тобой [27], – обманщик и краснобай, выдумывающий небыль и сочиняющий измышления. Он снабжает тебя вестями, кои никогда не служили дорожным припасом и в коих быль замутнена небылью и правда заслонена ложью. Но при всем том он служит тебе соглядатаем и дозорным: через него доходят до тебя сведения о том, чего не видно с твоей стороны и что удалено от местоположения твоего. И тебе ничего не остается, как отделять у него быль от небыли, отыскивать правду в измышлениях, извлекать истину из груды ошибок – без него тебе все равно не обойтись. И может статься, что возьмет тебя за руку удача и выведет из тупика блужданий: может случиться, что замешательство заставит тебя застыть на месте; а может оказаться так, что заманит тебя в ловушку правдоподобие измышлений.