Мухаммад Ас-Самарканди - Синдбад-Наме

Таким первостепенным по значению был факт общения Индии со средиземноморской культурой через литературу сасанидского Ирана на языке пехлеви. Расцвет этой литературы и вместе с тем интересующие нас литературные факты относятся к V и VI векам н. э., то есть ко времени правления Хосрова Ануширвана (531–579).

До нас дошли лишь фрагменты этой литературы на государственном языке того времени — пехлеви; среди них прежде всего — памятники оригинальной литературы, религиозной («Авеста» и примыкающие к ней произведения) и светской («Книга деяний Ардешира», «Памятка о Зарире» и др.). К этим памятникам можно добавить дошедшие до нас переводы с пехлевийского на арабский, сирийский и другие языки, свидетельствующие о существовании других литературных произведений, и, таким образом, представить себе в общих чертах объем, историческое значение и характерные черты большой литературы на пехлеви. Любопытно, что в этой литературе существовали переводы на пехлеви с греческого (главным образом философских трудов Плотина, Аристотеля, неоплатоников) и индийских языков (главным образом, беллетристических, дидактических памятников). Правда, сами эти переводы до нас не дошли, они известны лишь в последующих переводах-обработках— арабских, сирийских, грузинских, армянских и новоперсидских.

Перечислим основные произведения художественной литературы, переведенные в V–VI веках н. э. с индийских языков на пехлеви.

Это прежде всего «Панчатантра», возможно, еще буддийская редакция сборника, известного под этим названием.

Санскритский (или, может быть, пали) оригинал пехлевийского перевода неизвестен; утерян и сам перевод, но благодаря арабскому переводу с пехлеви середины VIII в. сборник получил мировую известность под названием «Калила и Димна» [1] Калила и Димна, пер. с арабск. И. Ю. Крачковского и И. П. Кузьмина под ред. И. Ю. Крачковского, изд. 2, М., 1957. .

Не меньшую известность, чем «Калила и Димна», получило легендарное «житие» Будды — в арабском переводе «Повесть о Балхаваре и Будасафе» [2] Повесть о Варлааме-пустыннике и Иосафе, царевиче индийском. пер. с арабского акад. В. Р Робена под ред. и с введением акад. И. Ю. Крачковского, М-Л., 1947. .

Наконец, исключительно интересен факт существования в литературе на пехлеви сказочного сборника, в основе своей, несомненно, переводного с индийского, но, по-видимому, содержавшего и непереводные материалы, — возможно, композицию местных, иранских сказочных мотивов. Это «Хазар афсане» («Тысяча сказок»), не дошедший до нас персидский оригинал арабских переводов-обработок. Сюжеты, мотивы, имена этих сказок отразились в многочисленных сборниках, переплелись с другими сказочными и фольклорными элементами арабской, персидской и других литератур восточного средневековья. Несомненно, что именно «Хазар афсане», этот «неуловимый» сборник с индо-иранской основой, стал ядром «1001 ночи».

В этом ряду наиболее значительных памятников пехлевийской литературы — переводов с индийских языков — может быть назван и оригинал «Синдбад-наме».

Правда, нам ничего не известно о существовании в Индии предполагаемой «Книги Сиддхапати» как сборника, зато отдельные рассказы, вошедшие в пехлевийскую, а затем в персидскую редакцию «Синдбад-наме», широко известны в различных индийских вариантах, в частности, по сборникам «Сказки попугая».

Дальнейшая литературная судьба книги о Синдбаде связана с историей арабской, точнее арабоязычной, литературы халифата Аббасидов. Как известно, переводы с греческого и в особенности с пехлеви на арабский, ставший обще-литературным языком халифата, — основная черта этого периода в арабской литературе.

Еще около 750 г. первый и самый знаменитый из арабских переводчиков с пехлеви иранец Рузбех, принявший в исламе имя Ибн аль-Мукаффы (казнен ок. 757 г.), перевел на арабский язык прозой основные памятники пехлевийской литературы: «Хватай-намак» («Книга Владык» — арабск. «Сияр аль-мулук»), «Калилу и Димну», «Деяния Ардешира», «Деяния Ануширвана», «Книгу про Маздака».

Эти переводы не были единичными; за ними последовали другие прозаические и поэтические переводы и обработки (так, нам известны имена семи переводчиков «Хватай-намак»). Наличие стихотворных переводов показывает живой интерес к переводной литературе среди образованных людей того времени.

Годы правления халифа Мансура (754–775), а также его преемников Махди (775–785) и Харуна ар-Рашида (786–809) оказались особенно обильными такими переводами.