Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари)

Однажды, когда шли долгие, беспросветные дожди, а во Дворце были дни Удаления от скверны [2], Гэндзи совсем перестал бывать в доме министра, и там волновались и досадовали, однако же продолжали присылать ему заботливо сшитые великолепные наряды и разные другие мелочи, а сыновья министра, желая услужить Гэндзи, частенько наведывались в его дворцовые покои. Один из них, То-но тюдзё, рожденный принцессой крови, сошелся с Гэндзи ближе, нежели другие, он был неизменным участником всех его забав и развлечений, и отношения между юношами установились самые непринужденные. Как видно, То-но тюдзё тоже не пришлось по душе жилище тестя, где лелеяли его безмерно, - он был большим ветреником, охочим до любовных похождений. То-но тюдзё позаботился о том, чтобы его покои в доме Левого министра были убраны как можно роскошнее, и, когда там появлялся Гэндзи, друзья не расставались. Дни и ночи, часы занятий и часы досуга проводили они вместе, причем То-но тюдзё ни в чем не уступал Гэндзи. Он повсюду следовал за ним, и юноши, естественно, привыкли не чиниться друг перед другом, не скрывали друг от друга ничего, что волновало их души, - словом, привязались друг к другу необычайно.

Как-то раз тихим вечером, когда не переставая лил томительно-тоскливый дождь, а во Дворце было безлюдно, Гэндзи расположился в своих покоях, где также стояла непривычная тишина, и, придвинув к себе светильник, рассматривал разные книги. То-но тюдзё, подойдя к стоявшему неподалеку шкафчику, извлек из него разноцветные листки писем, и на лице его отразилось горячее желание немедленно прочесть их, однако Гэндзи не позволил, сказав:

- Разумеется, я покажу тебе отдельные письма, но ведь некоторые просто не подобает показывать,

- Да, но как раз на такие, написанные свободно, мне и хотелось бы взглянуть, - недовольно возразил То-но тюдзё. - Обычных, заурядных писем достает и в переписке столь недостойного человека, как я. Нет, меня интересуют совсем другие письма - либо написанные в порыве досады и полные упреков, либо сочиненные в сумерках и передающие тоску ожидания…

Что ж, скорее всего у Гэндзи не было причин беспокоиться - письма особенно ему дорогие, которые должно тщательно скрывать от чужих глаз, он наверняка запрятал куда-нибудь подальше, а те, что хранились в этом доступном всем шкафчике, вряд ли представляли для него большую ценность.

И вот уже То-но тюдзё разглядывает их одно за другим.

- Какие разные письма, - говорит он и наугад спрашивает: - Это от такой-то? А это… - причем иногда угадывает правильно, иной же раз, оказываясь крайне далеким от истины, принимается донимать Гэндзи ревнивыми подозрениями, немало того забавляя, но, отделываясь ничего не значащими словами, Гэндзи так и не раскрывает своих тайн и наконец, отобрав у То-но тюдзё письма, прячет их.

- У тебя самого должно быть полным-полно писем, - говорит Гэндзи. - Вот бы взглянуть на них хоть одним глазком! Тогда бы и я с радостью превеликой открыл для тебя этот шкафчик.

- Вряд ли у меня найдется что-нибудь стоящее, - отвечает То-но тюдзё, затем продолжает:

- Я все более утверждаюсь в мысли, что мудрено отыскать женщину во всем совершенную. Разумеется, вокруг немало достойных особ, на первый взгляд вполне утонченных, бойко владеющих кистью, способных прилично случаю, складно ответить на письмо. Но если попытаешься выбрать истинно совершенную, вряд ли хоть одна выдержит испытание. Слишком уж много у них пороков: чванливы, надменны, на всех смотрят свысока. А бывает, пока воспитывается девушка за занавесями в доме родителей, которые пекутся о ней неустанно, никто и не знает о ней ничего, только слухи о ее достоинствах, распространяясь, волнуют сердца. Пока она хороша собой, простодушна, пока светская суета еще не коснулась ее, она стремится усвоить какие-то незначительные навыки от окружающих и, естественно, в чем-то достигает особенных успехов. Домашние обычно замалчивают ее недостатки и, приукрашивая достоинства, превозносят их повсюду, и разве можно без всяких на то оснований отнестись к их словам с недоверием - да не может, мол, того быть! - и пренебречь ею? Нет, думаешь: «Ах, неужели?» - и ищешь с ней встречи. И всегда тебя ждет разочарование.

Тут То-но тюдзё вздохнул, и Гэндзи невольно позавидовал его искушенности, а поскольку кое-что из сказанного совпадало с его собственными мыслями, он, улыбнувшись, спрашивает:

- А разве есть в мире женщины, вовсе лишенные достоинств?

- Наверное, есть, но таким просто никого не удается обмануть. Впрочем, полагаю, что женщин никчемных, не вызывающих ничего, кроме презрения, столь же мало, сколь и во всем безупречных, о которых можно сказать: «Вот она, само совершенство!»