Средневековая литература - Два ларца, бирюзовый и нефритовый

В действиях Дэна нет ни злого умысла, ни преступной неосторожности: ведь свойства продаваемого им товара не находились во власти человека – думать иначе мог лишь неразумный ребенок. Привлечение к ответственности торговца Дэна, продавшего амулет, ничем не отличалось бы от преследования гадателя, чье предсказание не сбылось. В конце концов можно дойти до того, чтобы предъявить иск поэту, книгу которого мы купили, но стихи не доставили нам удовольствия. Сын несчастного У Дэ был, конечно же, охвачен горем, но все же ему следовало бы помнить, что свиток, на котором записан вердикт правосудия, это не шарфик для утирания слез.

Пожалуй, даже Дэн Четвертый мог бы доказать, что он продал именно тот товар, что и обещал, и амулет подействовал в соответствии с указанным предназначением. Ведь У купил «талисман, отвращающий болезнь», никто и не говорил ему, что купленный талисман предотвращает смерть. В каком-то смысле талисман сделал свое дело – он избавил от недуга и сразу предоставил место смерти, справиться с которой не в силах никто. Понятно, что этот пример торговец вряд ли стал бы использовать в качестве рекламы своего товара, но его аргументы были бы в любом случае лучше обоснованы, чем доводы У Цяо, подавшего иск.

В связи с задачей возникают также два попутных соображения. Во-первых, совершенно непонятны причины уважения горожан к У Дэ. Судя по всему, этот «почтенный человек» был непроходимо глуп – неудивительно, что воспитать своего сына в духе здравого смысла он не смог.

Во-вторых, вызывает сомнение профессиональная пригодность судьи, принявшего иск к рассмотрению. Возможно, что Дэн и был виновен в нарушении каких-то правил торговли, но, увязав продажу талисмана со смертью У Дэ, судья продемонстрировал бы лишь свою неподготовленность к исправлению столь высокой должности.

Однажды Фу Цзю из Далянга, ничем особенным ранее не отличавшийся, заснул во время дружеской пирушки. Гости, отпустив в его адрес несколько шуток, продолжали свое веселое времяпрепровождение. Через некоторое время Фу Цзю открыл глаза, поднялся с циновки, подошел к столу и взял в руки цитру. Не обращая внимания на вопросы присутствующих, словно не слыша их, Фу заиграл на цитре. Он играл около часа, продемонстрировав уверенное владение инструментом. Затем Фу Цзю положил цитру, вернулся на ложе и закрыл глаза, так никому и не сказав ни слова, не ответив ни на один вопрос.

Проснувшись утром, Фу Цзю ничего не мог вспомнить. Он решил, что его разыгрывают, поскольку никогда в жизни он не играл на цитре и вообще был равнодушен к музыке. Не прошло и недели, как подобный случай повторился. Вскоре выяснилось, что, вставая во сне и не просыпаясь, Фу способен сносно вышивать бисером, клеить затейливые фонарики из цветной бумаги и выполнять упражнения гун ба не хуже цирковых акробатов. Ничего из этого в состоянии обычного бодрствования он повторить не мог.

Немудрено, что слава Фу Цзю распространилась далеко за пределы Далянга. Посещавшие город видные сановники и богатые купцы считали своим долгом познакомиться и поговорить с удивительным человеком; многие при этом становились свидетелями его необыкновенного дара. Но и обретя известность, Фу не приобрел никакой заносчивости, соглашаясь встретиться с каждым, кто того пожелает.

Как-то раз в Далянг приехал по своим делам славящийся мудростью Сыма Гун. Фу Цзю был готов с ним побеседовать, но Гун не проявил к встрече никакого интереса и покинул город, так и не повидавшись с обладателем необычайных способностей.

ТРЕБУЕТСЯ ответить на два вопроса. Существуют ли объяснения случая Фу Цзю? И второй вопрос: почему Сыма Гун поступил так, как он поступил?

Ответ на первый вопрос мог бы получить Сыма Гун, если бы проявил заинтересованность и побеседовал с Фу. На второй вопрос могу ответить и я. Сыма Гу н и поныне славится как великий мудрец и учитель, по свидетельствам современников, не обошла его стороной и прижизненная слава. Однако мы знаем также, что поделиться этим достоянием с кем-то другим потруднее, чем поделиться имуществом. Нелегко допустить, что в мире есть еще кто-то, вызывающий не меньший интерес, чем твоя собственная персона. Вот мудрецы в Поднебесной и ревнуют друг друга куда больше, чем жены в императорском гареме, вот и совершают они по отношению друг к другу не объяснимые ничем, кроме ревности, поступки. А потом их ученики и последователи гадают (гадают и по сей день): какая такая мудрость была проявлена в каждом отдельном случае?