Хорошо известно тяготение древнеиндийских авторов к скрупулезным классификациям, проявляющееся буквально во всех отраслях знания, о чем бы ни шла речь — здесь классифицируются жесты и мелодии, ступени чередования звуков и периоды жизни, виды пьес и человеческие аффекты. Подчас объекты подобного описания таковы, что соответствующая классификация невольно воспринимается нами как курьез (ряд примеров тому дает и «Камасутра»), В таких случаях важно отвлечься от привычных оценок и ассоциаций и постараться воспринять эту черту (наряду с многими другими специфичными особенностями индийской жизни) в более широком контексте древнеиндийской культуры как необходимое ее звено. Подобный подход оправдан, в частности, и тем, что названная тенденция многообразно отражается не только в теоретических описаниях, но и в творческой практике древних индийцев — в их поэзии, музыке, скульптуре и т. д. Мы имеем здесь в виду достаточно устойчивую символику различных выразительных средств, строго соотносимых с определенными предметами, состояниями, свойствами, что приводило в искусстве и литературе к созданию своеобразных кодов (с помощью музыкальных звуков, жестов, красок и т. д.) — например, соотнесение тех или иных эмоций с временами года, часами суток, мелодиями.
Значительная часть памятников древнеиндийской дидактики предстает перед нами в обрамлении одной из таких классификаций — в соответствии с тремя видами или установками человеческой жизнедеятельности, которые предписывались высшим сословиям (см. примеч. к 2,31) и, видимо, несколько позже были дополнены четвертым. Это, во-первых, дхарма ( dharma, от dhar — «держать») — «установление», «закон», «нравственный долг» [5] Одно из ранних наставлений в дхарме — "Законы Ману" (далее М; см. ЗМЭ) — ок. IV в. до н. э. — II в. н. э. — ср. К 1.6.
— совокупность общественных, семейных, религиозных обязанностей, определяющих должное поведение человека; во-вторых, артха fartha) — «суть», «польза», «выгода» — приобретение и надлежащее использование материальных ценностей, также наука государственного управления [6] Известнейшее наставление в артхе — "Артхашастра" (далее А; см. АНП) Каутильи (ок. IV в. до н. э.).
и шире — стратегия практического поведения в целом; в-третьих, кама (кэша) — «любовь», сфера чувственной, эмоциональной жизни, возбуждение и удовлетворение чувств, преимущественно же — физическая любовь. Присоединяемый к ним четвертый принцип: мокша (mok§a) — «освобождение», противопоставлен первым трем, означая откоз от активной жизнедеятельности и мирских привязанностей, достижение высшего состояния, святости. Эта классификация получает, по-видимому, достаточно широкое распространение уже в первых веках до н. э. и играет значительную роль в догматике индуизма, во многом определяя тематику и композицию ряда законодательных, этико-философских, художественных произведений. Характерно в этом отношении уже возглашение, открывающее «Камасутру» (1.1). Система эта помогала многим поколениям индийцев осмысливать и упорядочивать собственную деятельность. При этом надо иметь в виду, что дхарма, артха и кама относились не только, а подчас и не столько к разным поступкам, сколько к разным точкам зрения на один и тот же поступок, т. е., условно говоря, представляли соответственно этическую, прагматическую и гедонистическую его оценки (в этой связи характерны рассуждения «Камасутры», гл. 58). Традиция предписывала гармонично сочетать эти принципы — так, чтобы ни один из них не вредил другому — и должным образом, распределять их по стадиям жизни (ср. К 2.1 и сл.: «В детстве — приобретение знаний и другие дела артхи. В молодости — кама. В старости — дхарма и мокша…»). Здесь напрашивается сопоставление четырех указанных принципов с другой изоморфной классификацией — четырьмя жизненными стадиями, ашрамами (asrama), предписывавшимися брахману, состояния ученика (брахм&чарин), домохозяина ( гри-хастха), лесного отшельника, заботящегося лишь о размышлении и должных обрядах (вашпрастха) и отрекшегося от мира нищенствующего странника (свнньясин). Первые три ашрамы в той или иной степени связаны с исполнением первых трех принципов, четвертая — с четвертым принципом, выдвигавшимся как конечная цель человеческого существования. [7] Ср. об этом изоморфизме: Сыркин, 1967.
В триаде принципов, связанных с активной жизнедеятельностью, кама занимает весьма существенное место, тесно взаимодействуя с двумя другими. В частности, это в полной мере относится и к ее связи с дхармой[8] Ср. в этой связи: Rocher.
— здесь надо иметь в виду важную роль камы в системе воззрений индуизма. «Желание» как изначально творящая сила выступает уже в «Ригведе»; [9] См., например, Fi§er.
ее персонификация — великий перворожденный бог Кама — неоднократно встречается в более поздних ведийских текстах. Его призывают с целью добиться успеха в любви, восстановить утраченную силу и т. п. Кама определяется здесь как «саморожденный», вышедший из сердца верховного творца Брахмана, сын дхармы и супруг веры. Брачные отношения, как в плане космогонической и ритуальной символики, так и в конкретных рекомендациях, отразились в рассуждениях ранних упанишад.
Читать дальше