Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4.

...много высоких столиков с пятицветными пампушками. — Имеются в виду особые праздничные пампушки из пяти сортов муки.

...не взглянув на «засохшее дерево». — См. выше в тексте пятистишие, отмеченное (*)

...государь, пославший даоса на гору Хорай... — Речь идет о китайском императоре Сюаньцзуне, пославшем даоса на поиски Ян Гуйфэй.

...бодрствовали в ночи Обезьяны... — В ночи Обезьяны положено было бодрствовать, слагая стихи и музицируя. Считалось, что в теле человека обитают три существа, которые все время наблюдают за его действиями, а в ночь Обезьяны улетают на небо и тайно докладывают Небесному владыке о результатах своих наблюдений, после чего человеку соответственно воздается. Бодрствовали, чтобы не дать этим существам отделиться от тела.

...куплю для него место министра — Некоторые должности в Японии эпохи Хэйан действительно покупались, но не должность министра.

...они не были чужими друг другу... — Госпожа Тюдзё приходилась племянницей матери Нака-но кими.

...лишь на Седьмую ночь... — На Седьмую ночь Седьмой луны встречались Ткачиха и Волопас (см. также Приложение, Свод пятистиший.., 466).

...как печально было жить на «острове Уки»... — Остров Уки есть и в Хитати, но в японской поэзии это название чаще всего выступает в роли символа безрадостного, унылого существования.

«Ведь не деревья, не камни — люди... » — цитата из стихотворения Бо Цзюйи «Супруга Ли»: «Красавица сердце волнует всегда, забыть невозможно ее. /Ведь не деревья, не камни — люди, чувства имеют они...»

Замену всегда... — См. примеч. [32] …невольно вспоминается поток, готовый его унести. — Во время обряда очищения принято было бросать в реку бумажных кукол, которых называли «подобием человека» (хитоката) или его «заменой» (катасиро). Считалось, что куклы эти принимают на себя все грозящие человеку болезни и беды. Нака-но кими намекает на то, что Каору очень скоро оставил бы Ооикими.

Помните, что написано в сутре Лотоса об аромате сандалового дерева с горы Бычья Голова... — Ср. со следующим отрывком из сутры Лотоса: «Если человеку доведется услышать поучения бодхисаттвы Якуо и он сумеет проникнуть в их смысл, изо рта его уже в этом мире будет исходить аромат цветущего лотоса, а от тела — аромат сандалового дерева, растущего на горе Бычья Голова».

А поскольку впереди Девятая и Десятая луны... — Девятая и Десятая луны считались неблагоприятными для мытья головы.

Взять, к примеру, отшельника с горы Атаго... — Атаго — гора к западу от столицы. Некоторые японские комментаторы считают, что речь идет о монахе Синсэе, ученике Кукая (Кобо-дайси (774—835), давшего обет не спускаться с гор.

Потому ли, что вход... — См. песню «Беседка» («Приложение», с. 97).

Ведь сейчас Девятая луна! — Первая, Пятая и Девятая луны считались неблагоприятными для заключения браков.

...день перехода будет только завтра — День перехода — канун наступления нового времени года. В древней Японии год делился не только на четыре времени года, но и на более мелкие периоды (их было 24), имеющие соответствующие названия. Например, начало Восьмой луны совпадало с порой Белых рос, начало Девятой — с порой Холодных рос. С середины Девятой луны начиналась пора Выпадения инея. Смысл реплики Бэн неясен.

...Монахиня Бэн настояла, чтобы ее высадили у галереи... — у главного дома высаживали обычно только хозяйку дома.

Звучаньем — как вечером цитра... — Каору цитирует стихотворение Минамото Ситаго «Зима, снег» (Ваканроэйсю, 380): «Цветом — как осенью веер в покоях наложницы Бань, /Звучаньем — как вечером цитра на террасе у князя Чу». Бань — наложница китайского имп. Чэн-ди (годы правления — 32-8 до н. э.). Будучи им оставлена, сочинила поэму «Песнь скорби и гнева» («Юань-гэсин»), в которой излила свою обиду. «Белый веер наложницы Бань» (исходя из этой поэмы) — символ утраты любви, потому-то Дайсё и клянет себя за то, что у него невольно вырвалась строка из стихотворения Минамото Ситаго.