Эпосы, легенды и сказания - Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака

– Ну, Лала, надо нам уйти до того, как слуги вернутся.

– Я вас из дворца выведу, – сказал Лала.

Встали все, Самак приказал, чтобы Сабер взял Тирака, а Самлад – жену шаха, а сам забрал шахскую дочь. Лала-Эмбар пошел вперед и вывел Хоршид-шаха, Махпари и жен братьев-мясников из дворца.

– Оставаться в городе нам неблагоразумно, – сказал Самак, – надо пробираться в лагерь, а городские ворота заперты.

– Тебе виднее, – ответил Лала.

Тут они подошли к дому братьев-мясников, жен их доставили домой, а сами отправились дальше. Дошли до крепостной стены. Самак-айяр взялся за свою веревку и всех спустил по веревке вниз, а Сабера и Самлада назад вернул и наказал им:

– Ступайте в дом братьев-мясников, скажите их женам, чтобы хорошенько стерегли Мехран-везира, пока я назад не приду.

Спустился он сам со стены, забрал Хоршид-шаха и Махпари, и отправились они в путь, а тут наступил ясный день, ночь спрятала свои темные одеяния, день же облачился в золотую парчу. Хоршид-шах вступил в свой лагерь. По всему лагерю молва прокатилась: Хоршид-шах возвратился! Сообщили о том Хаман-везиру. Вместе с Малекдаром и богатырями он пеший вышел навстречу и отдал поклон. Хоршид-шах пошел в присутствие, а Махпари с Махсотун и Махане и Лала-Селахом отправились в женский шатер.

Самак взял аркан, которым был связан Тирак, и тоже вошел в присутствие. Хоршид-шах взошел на трон, а Самак спрашивает:

– О шах, что делать с Тираком? Может, казнить его?

– О брат, да ведь наш Хормоз-Гиль у них в руках, – возразил Хаман-везир.

Хоршид-шах приказал бить в военные барабаны, а сам, радостный и веселый, вместе с богатырями вскочил в седло, чтобы выступить на мейдан.

Когда звуки военных барабанов достигли ушей Армен-шаха, он вместе с богатырями сидел в присутствии.

– Что это значит, почему у них в лагере в барабаны бьют? – удивился Армен-шах. – Они же еще вчера поминки справляли, а сегодня радуются! Может, они хотят за шаха своего сразиться?

И он приказал, чтобы его полки тоже выступали на поле боя. Когда войска обеих сторон сошлись, старшины стали ряды строить.

Первым, кто на мейдан выехал, был сам Хоршид-шах. Сидел он на быстром как ветер коне, облачен был в праздничные доспехи. Некоторое время он по полю гарцевал, красовался, потом Самак-айяр следом за ним показался: ведет за собой Тирака, руки на спине связаны, на шею аркан накинут. К войску Армен-шаха приблизились. Армен-шах, Газаль-малек и богатыри мачинские друг другу говорят: мол, всадник этот очень на Хоршид-шаха походит. А кто же тот пленник?

– Да на Тирака смахивает, – говорят одни.

– Как такое быть может? – говорят другие. Руки-ноги у них ослабели, от изумления они оцепенели, даже дыхание сперло, двинуться никто не может, а Самак тем временем голос подал:

– Эй, мачинское войско, и вы, богатыри-разбойники, все, кто меня знает и кто не знает! Я – Самак-айяр, а этот воин – царевич мира Хоршид-шах, зять шаха Фагфура, владыки Чипа. Вы его выкрали вместе с Махпари, чтобы в крепости Деваз-дах-даре заточить. Да понапрасну трудились: я назад его доставил! Поняли теперь, что я совершил? Хормоз-Гиль у вас в плену – вышлите его нам, тогда вам Тирака отдам. Расспросите его хорошенько, чтобы впредь знать, как дела делать!

Как услышал Армен-шах такие слова, задрожал весь. Велел, чтобы барабаны отбой били: сегодня, мол, сражаться не будем. Оба войска с поля вспять повернули. Хоршид-шах в присутствие пришел и воссел на трон, вельможи государства к нему явились, и принялись они вино пить. А на другой стороне Армен-шах в присутствии сидит опечаленный. Приказал он привести Хормоз-Гиля, одарить его халатом и отослать.

Ввели Хормоз-Гиля к Хоршид-шаху. Он поклонился, шах его приветил и облаакал, о тяготах плена расспросил. Хормоз-Гиль говорит:

– О шах, под твоей счастливой звездой все благополучием оборачивается.

А Самак велел, чтобы Тирака тотчас освободили и отправили к своим. Затем Самак сказал Хоршид-шаху:

– Господь твои дела устроил по справедливости благодаря тому, что я в это время в городе был, а кабы не так, плохо бы тебе пришлось. Будь же осторожен и благоразумен: ведь и кувшин не всякий раз, как по воду ходит, целым возвращается, об этом даже и стихи сложены:

О шах, в государственных делах нужна осмотрительность и серьезность. А сейчас ты займись делами войска, а я вернусь в город – на поиски Атешака, Сорхвард и Нияла Санджани, а также братьев-мясников, ну и того, кто все это устроил. Коли вернусь – буду тебе служить, а коли нет – будь здоров!