Автор неизвестен - Записи о Масакадо

На рассвете следующего дня прибыли к поместью в Мимори, и Ёсимаса сразу же направился туда разузнать, что да как. А поскольку Садамори давно был знаком с Ёсиканэ, он встретился и с ним. Скэ-но Ёсиканэ сказал ему так: «Как я слышал, ты стакнулся с Масакадо. Какой же ты воин после этого! Для воина важнее всего его имя. Дело ли — подольститься к своему врагу, который забрал у тебя добра без счёта да родичей множество погубил? Надобно нынче соединить силы да покончить с этим!» От таких слов Садамори, хоть и не было поначалу у него таких мыслей, соединил силы с Ёсиканэ и выступил в землю Симоцукэ. Задрожала земля и полегла трава, когда войско колонной направилось в поход.

Масакадо же прослышал об этом, и чтобы выяснить, правда ли это, в двадцать шестой день десятого месяца того же года вышел на границу земли Симоцукэ, взяв с собой всего лишь немногим более сотни воинов. И вправду — врагов оказалось несколько тысяч. Посмотреть на них — не такой это враг, с которым стоило бы затевать сражение. Да и к тому же войско Ёсиканэ ещё не натружено походами, люди и кони сыты, доспехи и оружие в порядке. У Масакадо же после многих сражений доспехи пообносились и силы поистощились.

Враги, увидев такое дело, выставили щиты подобно ограде и потрясали мечами, грозясь изрубить в куски. Масакадо, пока враги ещё не приблизились, пустил вперёд пеших воинов и завязал битву. Застрелено было более восьмидесяти вражеских всадников. Ёсиканэ всполошился, воины начали отступать, прикрываясь щитами.

Когда Масакадо, нахлёстывая коня, с боевым кличем стал преследовать врагов, тем пришлось отступить в земельную управу. Призадумался тут Масакадо. Хоть и заклятый враг ему Скэ-но Ёсиканэ, однако же и близкий родич, родная плоть и кости. А говорят, что связь по браку — как добрая черепичная крыша, а кровная связь — что камышовая кровля, того и гляди начнёт протекать. Ежели истребить их нынче, возропщут и далёкие, и близкие. Потому и задумал он отпустить Ёсиканэ, отвёл войска от западной стороны управы и выпустил его. Более тысячи воинов, бывших с Ёсиканэ, возрадовались, словно фазан, избежавший ястребиных когтей, или птица, вдруг выпущенная из клетки.

Весть о неудаче, постигшей Ёсиканэ, разлетелась по его землям и вошла в летописи тех земель.

А на другой день Масакадо вернулся в свою вотчину, и некоторое время ничего не происходило.

Спустя некоторое время, в двадцать девятый день двенадцатого месяца прошедшего 5-го года Дзёхэй [11] [11] 935 г. , по прошению Минамото-но Мамору, в прошлом исполнявшего должность дайдзё, вышел от Государственного совета приказ явиться упомянутому Мамору и преступникам — Тайра-но Масакадо, Маки и прочим. Приказ этот был доставлен в Хитати седьмого дня девятого месяца того же года. Придворный старшей степени высшего шестого ранга, начальник Левой внутренней дворцовой стражи Анахо-но Томоюки, по тому же делу разослал Удзика-но Томооки и прочих из родичей своих по разным пределам, в том числе в земли Хитати, Симоцукэ, Симоса.

Тем временем Масакадо пустился в путь раньше истца, в семнадцатый день десятого месяца того же года. Прибыв ко двору, обстоятельно изложил он подробности дела. На его счастье, по велению государя опросили его в судебном ведомстве, и хоть и непривычен он был к столичным порядкам, но по милости будд и богов кое-как всё наладилось. Что и говорить, снизошла на него и государева милость, и расположение чиновников. Вину его признали лёгкой и наказание было незначительным. Разошлась его воинская слава в центральных землях Кинай, и заговорили о нём в столице.

Пока Масакадо проводил дни в столице, вышел государев указ о смене названия годов правления. (В восьмом году Дзёхэй по случаю обряда совершеннолетия государя название годов сменили на Тэнгё. Потому так и написано.) [12] [12] Ошибка переписчика. В действительности смена названия годов в 938 году была связана с землетрясениями и смутой. Обряд совершеннолетия императора Судзаку проводился в четвёртый день первого месяца 7 года Дзёхэй. Сосна зеленеет тысячу лет, лотосовые нити сплелись для украшенного Десятью добродетелями. Великая амнистия облегчила бремя народа, наказания за Восемь преступлений были облегчены.

Масакадо овеял ветер государевой милости, в седьмой день четвёртого месяца седьмого года Тэнгё вину с него сняли. Улыбка радости расцвела, что весенний цветок, и в середине лета дозволено было ему вернуться домой. Подобно это было чувствам Янь Даня, отпущенного на родину, или Урасимы Таро, возвращающегося в родные пределы. (В «Жизнеописаниях» сказано, что в старину Янь Дань был пленён циньским императором и провёл у него долгие годы. В конце концов он попросил отпустить его в родные края. Циньский государь же изволил сказать: «Отпущу я тебя не раньше, чем появится ворона с белой головой и вырастут рога у лошади». Заплакал Янь Дань, и молил Небо — и появилась ворона с белой головой; припал к земле — и выросли рога у лошади. Удивился циньский государь, и отпустил его. А Урасима Таро, хоть и обретался в земле вечной радости, но всё равно захотел вернуться в родные пределы. Потому так и написано. Подробности же описаны в книгах о тех делах.) Как говорится, лошади тоскуют, когда ветер с севера, а птицы, грустя, садятся на южные ветви деревьев [13] [13] Ссылка на эпизод из «Вэньсюань», где говорится, что кони, пригнанные с севера, из царства Ху, взволнованно ржут, когда чуют северный ветер, а птицы, прилетевшие из Юэ, садятся на южные ветви деревьев. . Что и говорить, уж тем более люди скучают по родной стороне. Так что в одиннадцатый день пятого месяца того же года Масакадо спешно отбыл из столицы в родную землю.