Автор неизвестен - Сказание о земле Муцу

Об особенностях жанра много говорилось в предисловии И. Львовой к «Повести о доме Тайра» (1982) и в послесловии Е. Пинус к «Сказанию о Ёсицунэ» (1984), поэтому остановимся на особенностях «Сказания о земле Муцу» в рамках жанра «гунки». В отличие от более поздних «военных повестей», «Сказание о земле Муцу», как и «Сказание о Масакадо», написано на китайском языке, который использовали для записи государственных документов и китайских стихов, относящихся к «серьёзной» литературе, создававшейся мужчинами-аристократами. Отсюда можно сделать два вывода — во-первых, как автор, так и аудитория двух первых «военных повестей» относились к аристократическо-чиновничьей среде, уровень образованности которой делал возможным функционирование текста, а во-вторых — текст никогда не предназаначался для устного исполнения, в отличие от, например, «Повести о доме Тайра», традиция исполнения которой певцами-сказителями (хоть и почти угасшая) существует до настоящего времени.

Другой особенностью двух первых «военных повестей» является наличие главного героя. Существует мнение, будто бы японский средневековый эпос имеет тенденцию к описанию судьбы феодальных кланов; так, Е. Пинус в послесловии к «Сказанию о Ёсицунэ» пишет, что к концу XV века «потребителей литературы интересуют теперь не столько судьбы дома Тайра или дома Минамото как таковых, сколько история отдельных представителей этих феодальных семейств» («Сказание о Ёсицунэ», с. 264), а развитие городской литературы имеет тенденцию к концентрации внимания на индивидууме, частным проявлением которой и является появление «Сказания о Ёсицунэ», описывающего судьбу одного представителя дома Минамото. Следует уточнить, однако, что и в случае «Повести о доме Тайра», на которую ссылается Е. Пинус, мы видим и подробное (хоть и несколько моралистически-схематизирующее) описание жизни и смерти Тайра Киёмори (свитки 1–6), и трогательные эпизоды прощания Корэмори, Таданори и Цунэмаса со столицей, покидающих Киото (свиток 7) с тем, чтобы погибнуть в западных землях, либо вернуться в столицу в качестве пленных и быть преданными казни (свиток 11), — перечислять подобные эпизоды, где переданы индивидуальные чувства персонажей, можно бесконечно. Это и не позволяет нам говорить, что в «Повести», да и вообще в средневековой японской литературе был утерян интерес к индивидууму. Скорее следует говорить о невозможности для авторов поставить одну личность в центр такого масштабного исторического полотна, как «Повесть о доме Тайра». В случае же первых «военных повестей» — «Сказания о Масакадо» и «Сказания о земле Муцу» — всё обстоит гораздо проще. Каждая из них описывает единичный эпизод военной истории, связанный с одной личностью, а именно полководцем, преследующим свои цели — узурпацию императорской власти (Масакадо), или подчинение мятежных эмиси (Ёриёси), чем и объясняется весьма простая структура первых военных повестей, в центре каждой из которых стоит один персонаж (военачальник), описанный с точки зрения его соответствия его положению — то есть описывается его личное мужество, способность увлечь солдат за собой, забота о своих воинах, стратегические дарования.

Помимо того, в отличие от позднейших повестей, например, «Повести о доме Тайра», здесь мы не видим влияния хэйанской «женской» прозы, хотя «Сказание» и написано на полвека позже «Повести о Гэндзи» и «Записок у изголовья». Причиной тому послужило то, что «Сказание о земле Муцу» относили к иному разряду литературы — литературе на китайском языке, в которой не было места для использования стилистических достижений хэйанской японоязычной литературы.

Переводчику хотелось бы выразить искреннюю благодарность проф. Сато Сэкико (ун-т Тохоку, г. Сэндай) за ценные советы и разъяснения в процессе перевода памятника, а также кандидату исторических наук Огневой Е.Д. и кандидату исторических наук Отрощенко И.В. за помощь и поддержку.

Данный текст переведен по изданию «Полное собрание японской классической литературы», т. 41 «Сказание о Масакадо», «Сказание о земле Муцу», «Повесть о смуте годов Хогэн», «Повесть о смуте годов Хэйдзи», редакция и комментарии И. Сида, Ё. Инуи, К. Янасэ, К. Ясиро, Я. Мацубаяси, изд. Сёгаккан, Токио, 2002. Разбивка текста на главы в оригинале не существовала, и здесь приведена как устоявшаяся в переводах и исследованиях японских комментаторов и переводчиков текста. В основу комментариев положен научный комментарий К. Янасэ, К. Ясиро и Я. Мацубаяси, опубликованный в вышеупомянутом издании, а также материалы словарей «Кодзиэн» и «Хяккадзитэн». Примечания позднейших переписчиков приведены в тексте в круглых скобках.