Абу Мухаммед Али Ибн Хазм - Средневековая андалусская проза

Кроме Ибн Сины и Ибн Туфейля философское послание под тем же названием создал философ Шихаб ад-Дин ас-Сухраварди (казнен в 1190 г.), современник Ибн Туфейля, основатель «ишракийя» — одного из направлений мусульманской мистики. Но Ибн Туфейль не упоминает о нем, возможно, до него и не дошло это сочинение.

Основная мысль «Послания» Ибн Сины — прославление разума-путеводителя, с помощью которого человек оказывается способным на целенаправленное размышление и созерцание «света истины», хотя бы даже отраженного в зеркале материального мира. Трактовка разума у Ибн Туфейля несколько отличается от той, какой она предстает у Ибн Сины. Здесь бесспорно нужно учитывать влияние философской концепции Ибн Рушда. В «Повести» Ибн Туфейля перед нами, очевидно, не стоящая над человеком космическая сила, а само человечество; если очень коротко резюмировать сложную полемику Ибн Рушда с Ибн Синой, то Ибн Рушд трактовал «мировой разум» как разум всего человечества, постигающий устройство вселенной и самого себя, свою неограниченность в совокупности ограниченных человеческих разумов.

Хайй ибн Якзан, «самозародившийся» на необитаемом острове и пришедший к постижению высших истин устройства вселенной, символизирует разум многих поколений людей, человечества, которое перешло от дикости к цивилизации, поднялось от эмпирического понимания простейших конкретных истин (строение тела животных и человека, устройство злаков и плодов и так далее), что обобщено в естественных науках, к постижению сложнейших абстрактных категорий метафизики, «того, что за природой». С точки зрения литературы, произведение Ибн Туфейля не только более «занимательно» по сравнению с посланием Ибн Сины, оно и значительно более «человечно», ибо его героем становится узка не абстрактная и трудно представимая даже в аллегории философская категория, а человечество.

Обоих философов роднит мысль о том, что понимание причин существования вселенной и ее устройства требует не только дарования, определенной «избранности», но прежде всего неустанного размышления, совершенствования, и свет истины может быть недоступен людям неподготовленным, не желающим посвятить этой задаче все свои помыслы.

Андалусская проза далеко не ограничивалась жанром философских посланий и притч. Очень распространены были сочинения биографического характера, обычно многотомные. Авторы этих книг старались как можно подробнее описать жизнь и деяния людей, о которых пишут, их внешность и характер. Хотя биографы пользовались главным образом письменными источниками, по в их сочинениях всегда имеется личная, «авторская» оценка того или иного правителя, поэта или катиба, критический взгляд на их поступки, попытка психологического истолкования их поведения.

Эта тенденция прослеживается уже в «Ожерелье голубки», но с полной силой она проявляется в сочинениях известнейших андалусских прозаиков Ибн Бассама (ум. в 1147 г.) и Ибн аль-Аббара (1198—1259).

Ибн Бассам происходил из арабского племени Таглиб, представители которого издавна осели в Андалусии. Родился он в Сантарене, где провел годы юности. Когда кастильские войска захватили Сантарен, Ибн Бассам, как и многие другие горожане, бежал оттуда, жил в Лиссабоне, Бадахосе, Кордове, Севилье. Во время своих скитаний он встречался со многими людьми, о которых пишет в своей книге. Ибн Бассам прожил долгую жизнь и умер в возрасте чуть ли не ста лет.

В историю андалусской литературы Ибн Бассам вошел как автор многотомного сочинения «Сокровищница достоинств жителей Андалусии». Рассказывая о выдающихся мастерах слова Андалусии, Ибн Бассам постоянно подчеркивает, что они отнюдь не ниже своих «восточных» собратьев, а кое в чем даже превосходят их. Ибн Бассам отдает предпочтение усложненному стилю. Он широко пользуется рифмованной прозой, сложными сравнениями, перифразами, различными «фигурами красноречия», согласно вкусам своего времени.

Очерки Ибн Бассама еще нельзя назвать подлинными психологическими портретами. Каждое из жизнеописаний — как бы несколько схематичный контур личности, очерченный обычными для средневекового жанра «табакат» (биографий) выражениями: «он был словно звезда среди ученых своего времени, никто не превзошел его талантом и образованностью» и т. п. Но сквозь эту каноническую схему пробиваются живые наблюдения автора, меткие замечания, подобные тем, что имеются в жизнеописаниях Ибн Хазма, Ибн Шухайда, умершего молодым Хабиба, или аль-Кали, переводы которых помещены в этой книге.