Коллектив авторов - Былины

Позволь-ка еще А поставить-построить мне-ка три терема́ и т. д. Подобно женихам в сказках или в обрядовых свадебных песнях, Соловей строит чудесные терема; в вар. он строит их в саду девушки, иногда сад вырубается (символическая рубка сада невесты описывается в свадебных песнях). Имя героя также, возможно, связано со свадебной символикой: в песнях жених-соловей будит невесту (см.: Лобода. С. 134—146).

Надевайте... платьица лосиные... звериные . Дружина Соловья уподобляется чудесным помощникам из сказок. В данном случае можно предполагать еще отражение следов тотемных связей героя с животным.

А возьми-тко меня ты за себя замуж . Мотив «самопросватывания» может быть объяснен как выражение невестой признания того, что Соловей Будимирович, соорудив чудесные терема, выполнил трудную задачу, поставленную жениху (ср. сказки на эту тему), и подтвердил, что он — суженый; т. е. первоначально «самопросватывание» означало согласие невесты на брак. О выборе девушкой суженого поется в свадебных песнях.

Идолище сватает племянницу князя Владимира.БПЗБ. № 83. Зап. от Т. С. Кузьмина, дер. Тельвиска (Нарьян-Марский р-н, Печора). По-видимому, относительно поздняя былина, архаическую основу которой составляют мифы, сказки, сказания, известные в мировом фольклоре: чудовище требует в жены царскую дочь, герой спасает девушку и уничтожает насильника. В соответствии с общей тенденцией русского эпоса «мировая» тема переработана применительно к коллизиям былинного Киева.

Анну дочи Путятичну . Племянница князя Владимира под разными именами фигурирует в ряде былин как невеста, как жертва Змея и др.

Как запечалился Владимир и т. д. В соответствии с былинной традицией Владимир изображается беспомощным, неспособным оказать сопротивление насильнику.

Еще милости-де просим хлеба кушати и т. д. В отличие от архаических сюжетов на тему увоза и спасения девушки, героиня сама организует свое спасение, богатыри лишь помогают ей.

По серёдочке чарочки огонь горит и т. д. Типовая формула описания отравленного («сонного») питья.

Добрыня Никитич, его жена и Алеша Попович.Соколов — Чичеров. № 150. Зап. от Н. С. Богдановой, г. Петрозаводск. Одна из самых популярных былин. Множество записей характеризуется разнообразием мотивировок и разработок узловых эпизодов; в лучших вар. особенное внимание уделено раскрытию внутреннего состояния героев и выявлению нравственно-психологических аспектов эпического конфликта.

Разгневались-то тут русские богатыри . Мотивировки отъезда Добрыни в известных записях разнообразны (см. вар. I, II, где инициатива поездки принадлежит самому богатырю). В данном тексте завязку конфликта можно истолковать так: хвастовство Добрыни верностью жены вызывает возмущение; богатыри, окружающие Владимира, решают отослать Добрыню и в отсутствие его устроить испытание его жене. Дальнейший ход событий, однако, выходит далеко за рамки этого замысла.

Слезно плачется . Необычная для богатыря реакция на княжеское поручение может быть объяснена тем, что Добрыне ведомы предстоящие испытания.

Ты жди того времечки двенадцать лет и т. д. Установление определенного срока, в течение которого жена должна ждать мужа и по истечении которого может вступать в новый брак, — типовой мотив мирового фольклора: он составляет обязательную часть эпических и сказочных сюжетов на тему «Возвращение мужа на свадьбу своей жены» («Одиссея» Гомера, различные версии тюркоязычного эпоса об Алпамыше, французские поэмы о Карле Великом, южнославянские юнацкие песни, сказки типа азербайджанской «Ашик-Кериб», баллады).

Только не ходи-ка ты... за смелого Алешу за Поповича . Мотивировки запрета здесь и в вар. IV — результат исторической эволюции сюжета. В других редакциях запрет мотивируется тем, что Алеша — побратим Добрыни: «За Олешеньку Поповича не ходи, Мне Олешенька да ведь крестовый брат» (Смирнов — Смолицкий-1974. № 61). Этот мотив восходит к более архаическому, согласно которому претендентом на роль второго мужа выступал один из родственников (братьев, членов рода) героя. Этнографическую основу его составляет обычай левирата, требовавший, чтобы женщина после смерти мужа становилась женой его брата. В эпосе реальный обычай переосмысляется и обращенная форма его составляет теперь зерно конфликта: притязания «брата» расцениваются как нарушение нравственных норм общества и сам нарушитель изображается как незаконный жених и враг героя.