Еврипид: Троянки

Найдись меж жен моей еще бесстыдней.

Елену уводят, Менелай уходит.

Хор

Строфа I

Храм ли свой Илиона, храм,

Алтарей ли куренья

Предал эллинам, боже, ты?

Пламя ль жертвы бескровное,

На твердыне ль святой

Мирры нежный дух?..

Иды дол кипарисный весь,

Снега талого весь залит фиалкою,

Высь далекая под лобзаньями

Солнца первая Бог забыл вас, бог!

Антистрофа I

Ваши жертвы развеяны,

Ваши хоры богам, увы,

Во всю ночь не звучать им,

О злаченые идолы,

Где краса ваша, где,

Радость Фригии,

Где двенадцать лун?

Душно, душно мне. С трона гордого

Там, в эфире, царь, рассмотрел ли ты,

Что погибли мы в твоем городе,

Что поток унес его пламенный?

Строфа II

О милый, о муж мой, тенью

Не погребен, не омытый,

Тенью пока ты бродишь,

Меня унести по волнам

Ладья распустила крылья

В тот Аргос, конями славный,

Где стен Киклопов

Твердыня уходит в небо.

Тут дети толпой в воротах

Сошлись. Там слезы и вопли:

«О мать! Одного ахейцы

Вдаль от тебя уводят

Но если корабль смоленый

И весла, в море купаясь,

Умчать уж меня грозятся,

На тот Саламин ли священный

Или на Истм, где выси

Путину морскую рассекли

На страже у врат Пелопа…»

Антистрофа II

О, дай бог ладье спартанца,

Когда на открытом море

Качать ее будут волны,

Дай бог, чтобы пламя перуна

Ладью спартанцев рассекло.

Зачем он меня из Трои

В слезах, рабыню, уносит

В Элладу? А та, дочь Зевса,

За то, что у нас золотую

Отраду зеркал девичьих

Взяла, – да не даст ей вышний

Увидеть родную землю,

Отцовский очаг и дом.

И царь спартанский пускай бы

Своей не видал Питаны,

Ни медных ворот богини.

Брак его был позорный,

На горе великой Элладе,

На муку брегам Скамандра.

Входит Талфибий, за ним вносят мертвое тело Астианакта.

Корифей

Увы, увы!

Беда за бедой, сменяясь, идут

По нашей земле.

Глядите, печальные жены:

Вот Гекторов сын, убили его,

С высокой стены данайцы его

Жестокие сбросили вниз.

Талфибий

Гекуба, я к тебе. У берегов

Из кораблей Неоптолема плещет

Последний – он везти остатки должен

Его добыч во Фтию. Сам же царь,

Услышав о несчастии Пелея,

Которого прогнал Акает, на помощь

К нему поплыл немедля. И хотелось

Троянки

Ему еще остаться, да нельзя.

И Гектора вдову он взял. О, сколько

Я пролил слез из-за нее, когда

С отчизною она прощалась, плача,

И с Гектора могилой. Господин

Позволил ей похоронить ребенка.

Вот он, твой внук, – низвеянный со стен

И горестно отдавший душу. Было

Обещано им также медный щит,

Которым нас пугал, бывало, Гектор,

Товарища его, не отправлять

К Пелеевым святыням в тот чертог,

Где муж ее обнимет новый. Там

Ей этот блеск тяжел бы был. Так пусть же

Ребенку он заменит гроб кедровый

И камень гробовой. Передаю

Тебе его останки. В пеплос внука

Завей, венками тихо убери,

Ну, сколько можешь, чем еще найдется…

Уж потрудись за мать, за Андромаху.

Остаться муж ей не дал. А когда

Ты уберешь покойника, землей

Засыплем гроб мы сами и в могилу

Копье вонзим. Но не теряй минут…

Часть дела я уж за тебя исполнил:

В Скамандре труп я выкупал, я раны

Его омыл дорогой. И могилу

Вот выроем, потрудимся. Зараз

Покончить бы – да и домой пора бы.

(Уходит.)

Рабы после первых слов Гекубы, сложивши щит, следуют за ним.

Гекуба и хор.

Гекуба

Сюда его кладите щит! Увы!

О, горький вид и тягостный! Ахейцы,

В вас больше сил, чем доблести, должно быть.

Кто испугал, убийцы, вас? Ребенок…

Боялись вы, чтоб он когда-нибудь

Восстановить не вздумал Трою? Сами ж

После того вы были что? Сгубив

Нас, несмотря на Гектора и столько

Фригийских сил, и стены наши взяв,

Малютки вы боитесь? Горе страху,

Когда темнит рассудок…

Голубь мой!

Какая смерть бесславная… Отчизне,

И той ты не достался. Не вкусил

Ни юности, ни брака и с богами

На царстве не был ранен. Ты бы мог

Познать блаженство это – если точно

Так счастлив царь… Все как во сне увидеть

И умереть, не овладев ничем…

Дитя, какая участь! Вот следы