Марк Цицерон - Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями

Но что может считать великим в делах человеческих тот, кто обозрел эти царства богов, или же долговременным тот, кто познал, чтó вечно, или же достославным тот, кто увидел, как мала земля – прежде всего земля в целом, а затем та часть ее, которую населяют люди? Ведь по ней, как надеемся мы, утвердившиеся на ее незначительной части и хотя совершенно неизвестные большинству племен, имя наше должно летать и широко распространяться.

Часть, которую населяют люди – передача греческого понятия «ойкумена», населенная людьми земля, обитаемый мир. Римских писателей и позднее тема необитаемой земли занимала особым образом как экзистенциальный вызов: например, Гораций в одной из од под впечатлением от встречи с волком в пустынном лесу заявляет, что будет воспевать свою возлюбленную даже в жаркой пустыне, где смертельных опасностей еще больше. Таким образом, ойкумена – сравнительно безопасное место.

Имя наше – обычное выражение для римской славы, как мы говорим «человек с именем», в значении «славный».

Но сколь счастливым следует находить человека, не склонного ни считать, ни называть богатствами ни земельные угодья, ни постройки, ни скот, ни неизмеримые запасы серебра и золота, так как выгода от них кажется ему ничтожной, польза – малой, права собственности – ненадежными, причем часто всем этим, не зная меры, владеют самые дурные люди! Ведь ему одному действительно дозволено не на основании квиритского права, а на основании права мудрых притязать на это как на свою собственность, и притом в силу не гражданского обязательства, а общего для всех естественного закона, запрещающего, чтобы какая бы то ни было вещь принадлежала кому-либо, кроме людей, умеющих с ней обращаться и ею пользоваться.

Квиритское право – совокупность гражданских прав римских граждан в пределах Рима, а также в их международных делах, примерно соответствует современной конституционной защите граждан.

Гражданское обязательство – любое обязательство гражданско-правового характера, на основании сделки, например обязательства по аренде имущества.

Каким счастливым следует считать человека, полагающего, что империй и наши консульские полномочия следует брать на себя для совершения дел необходимых, а не желательных, что их следует добиваться ради выполнения долга, а не ради наград или славы; словом – человека, который может сказать о себе то же, что, как пишет Катон, говаривал дед мой Публий Африканский, – что он никогда не делает больше, чем тогда, когда не делает ничего, и никогда не бывает менее один, чем тогда, когда он один.

Империй – высшие полномочия, право совершать любые действия в военной или гражданской сфере от имени государства.

Ради выполнения долга… – вероятно, отсылка к рассуждению из первой книги «Государства» Платона (греческое название этого сочинения «Полития», Цицерон переводил на латынь как «Республика»), где объясняется, что добродетельных людей может принудить занять высокую должность только общественная необходимость:

«Так вот, хорошие люди потому и не соглашаются управлять – ни за деньги, ни ради почета: они не хотят прозываться ни наемниками, открыто получая вознаграждение за управление, ни ворами, тайно пользуясь его выгодами; в свою очередь и почет их не привлекает – ведь они не честолюбивы. Чтобы они согласились управлять, надо обязать их к этому и применять наказания. Вот, пожалуй, причина, почему считается постыдным добровольно домогаться власти, не дожидаясь необходимости. А самое великое наказание – это быть под властью человека худшего, чем ты, когда сам ты не согласился управлять. Мне кажется, именно из опасения такого наказания порядочные люди и управляют, когда стоят у власти: они приступают тогда к управлению не потому, что идут на что-то хорошее и находят в этом удовлетворение, но по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше их или им подобен» (пер. С.А. Ошерова).

Публий Корнелий Сципион Африканский Старший – римский политик, государственный деятель, был удостоен посмертно той почести, что его портрет (imago – вероятно, посмертная маска) хранился в храме Юпитера Капитолийского и использовался в торжественных церемониях: таким образом, он стал богом для своих потомков.

Ибо кто действительно поверит, что Дионисий, отняв с величайшими усилиями у своих сограждан свободу, достиг чего-то большего, чем его согражданин Архимед, изготовив эту самую, уже упомянутую нами, сферу, когда он, казалось, ничего не делал?