Марк Цицерон - Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями

Диалектика – наука ведения спора, а значит, и анализа вопроса с разных сторон. В некоторых новых философских системах, как гегельянство и марксизм, диалектика – основной метод рассуждения об отвлеченных вопросах. В античности Аристотель в «Метафизике» сближал диалектику с софистикой, считая, что она иногда склоняется рассматривать только свойства вещей, а не проникать в их суть, хотя и считал ее просто несколько ухудшенным и не вполне профессиональным вариантом подлинной философии.

Знаменитый Зенон, от которого пошло учение стоиков, часто показывал различие между этими науками одним движением руки: сжимая пальцы в кулак, он говорил, что такова диалектика, а раскрывая руку и раздвигая пальцы – что такую ладонь напоминает красноречие. А еще до него Аристотель сказал в начале своей «Риторики», что эта наука представляет как бы параллель диалектике и они отличаются друг от друга только тем, что искусство речи требует большей широты, искусство спора – большей сжатости.

Аристотель и Зенон Китийский имеют в виду одно: диалектика говорит о несомненном и твердо установленном, а риторика – о вероятном и разных возможностях и исходах одного и того же дела.

Итак, я хочу, чтобы наш совершенный оратор знал искусство спора в той мере, в какой оно полезно для искусства речи. В этой области существуют два направления, о которых ты, основательно занимаясь этими науками, конечно, знаешь. Именно – и сам Аристотель сообщил немало наставлений об искусстве рассуждать, и после него так называемые диалектики открыли много тонкостей. Поэтому я полагаю, что тот, кого влечет слава красноречия, не останется в этих вопросах невеждою, но просветит себя или учением древних, или же учением Хрисиппа.

Хрисипп из Сол (ок. 280–205 до н. э.) – один из создателей школы стоиков, в отличие от Аристотеля, отождествлявший диалектику с логикой. Так как философию в стоической школе начинали изучать с логики, диалектические принципы считались в ней истинными. Цицерон называет оба направления, аристотелизм и стоицизм, считая, что они не расходятся в том, что искусство логично и профессионально рассуждать связано с искусством риторической аргументации, так как и там и там нужно проявлять немалую тонкость.

Прежде всего он познает значение, природу и разряды слов простых и связанных; затем – что какими способами говорится; как различить истинное и ложное; что из чего происходит; что чему соответствует или противополагается; и так как обычно в словах бывает много неясного, то каким образом следует это раскрыть при разделении. Такие случаи встречаются часто, так что оратор должен владеть всеми этими знаниями; но так как сами по себе они слишком грубы, то он должен развивать их с некоторым ораторским блеском.

Связанные (copulata) слова – слова из нескольких корней (синоним нашего «сложные слова»). Эти слова иначе работают в тексте. Так, можно сказать «возделывание сада», но нельзя сказать «земледелие сада». Земледелие является самодостаточным понятием.

Например, во всем, что мы изучаем разумно и последовательно, необходимо прежде всего установить, что чем является: ибо если между сторонами нет согласия насчет предмета спора, то невозможно ни правильно рассуждать, ни прийти к какому-либо выводу. Следовательно, часто придется излагать словами наши представления о всяком предмете и раскрывать определениями скрытое в предмете понятие: ведь именно определение способно короче всего показать, чем является предмет речи. Далее, как тебе известно, объяснив общий род каждого дела, надо взглянуть, каковы виды или части этого рода, и в соответствии с этим распределить всю речь.

Скрытое в предмете понятие (involuta rei notitia) – взятое из философии стоиков представление о том, что в вещи содержится понятие о ней так же, как в нашей мысли содержится слово; следовательно, познание вещи – это разворачивание ее понятия как необходимого.

Стало быть, и тот, в ком мы хотим увидеть красноречие, будет способен давать определения предметам, и при этом не так кратко и сжато, как обычно делается в ученых спорах, но более развернуто, обильно и применительно к общим мнениям и к пониманию народа; а если предмет того потребует, он будет расчленять и разделять родовое понятие на известные видовые, ничего не упуская и не допуская ничего лишнего. Но в каких случаях это делать и каким образом, – об этом сейчас говорить не время, потому что, как я уже сказал, я хочу быть не ученым, а критиком.