Максим Валерий - Достопамятные деяния и изречения

Антик.

Музей римского искусства, Мерида, Испания

1.2. Метелл же, великий понтифик, дабы не отступать от святынь, не провозгласил во всеуслышание, что консул, и он же фламин [11] Флами́ны (лат. flamines, единственное число flamen ) — жрецы отдельных божеств в Древнем Риме. (прим. комп.) Марса, Постумий собирается на войну в Африку [12] Постумий отправился не в Африку, но на Сицилию в 242 г. до н. э. , и запретил ему отъезд до завершения религиозных обрядов, чтобы не казалось, будто Постумий вместо служения Марсу собирается в сражение и что обряды в честь Марса оставлены без внимания.

1.3. Похвально жертвование двенадцатью религиозными фасциями, еще похвальнее послушание двадцати четырем фасциям в подобном деле. Тиберий Гракх из провинции послал в коллегию авгуров донесение, которым свидетельствовал, что он, когда прочитал книги, распространяющие в народе почитание святынь, обратил внимание, что выборы консуляров [13] Консуляр (лат. Consularis) — в Древнем Риме — бывший консул. (прим. комп-ра.) , которые он сам организовал, проходят нерегулярно в авгурской палатке. Вследствие этого, по его приказанию, переданному от авгуров сенату, Гай Фигул из Галлии и Сципион Назика с Корсики вернулись в Рим и отказались от консульства. [14]

1.4. По той же причине Публий Клелий (Сикул), Марк Корнелий Цетег, Гай Клавдий из-за чрезмерного любопытства к внешним событиям [когда ⟨алтари⟩ бессмертных богов временем и войнами были разрушены] вынуждены были по приказу, и даже по принуждению, оставить посты фламинов.

1.5. У Квинта Сульпиция во время жертвоприношения с головы слетел венец, и он оставил жреческую должность; крик полевки заставил Фабия Максима снять с себя обязанности диктатора, а Гая Фламиния уйти с поста магистра конницы.

1.6. К этому надо добавить, что когда Публию Лицинию, великому понтифику, доложили, что дева-весталка однажды ночью небрежно поддерживала священный огонь, он счел ее достойной порки. [15]

1.7. Когда догорал огонь, ученица великой девы Эмилии, достойная всяческих похвал, исполнила волю божества. Помолившись, она бросила в очаг свои лучшие домашние одежды, и огонь немедленно вспыхнул.

Великая весталка.

Греческий мрамор.

II четверть II века нашей эры.

Рим, Национальный римский музей.

1.8. Когда Марк Марцелл в свое пятое консульство пожелал вначале освятить в Кластидии храм Чести и Доблести, а затем, завладев Сиракузами [16] , возгласил торжественные молитвы, он был остановлен коллегией понтификов, считавшей, что в одном храме двум богам не место: в будущем, если что-то чудесное здесь произойдет, то как бы не обознаться, кому из двоих воздавать почести, и как бы не принести одну жертву двум богам. Это наставление понтификов привело к тому, что Марцелл соорудил отдельные храмы Чести и Доблести, и не власть самого блистательного мужа из коллегии понтификов, и не превышение расходов задержало Марцелла, но его недостаточная религиозность и внимание.

1.9. Точно так же и многие выдающиеся консуляры чинили препятствия Луцию Фурию Бибакулу, занявшему этот пост сразу после Марцелла: ему с трудом можно найти место в наших примеpax, потому что он не должен был позволить себе попасть под влияние похвалы со стороны благочестивой и религиозной души. Как претор, по приказанию своего отца, магистра коллегии салиев [17] , он нес за идущими впереди ликторами овальные щиты [18] , хотя и был освобожден от этого в силу своей почетной обязанности. Ведь все, что является порождением религии, всегда было заботой нашего государства, которое даже в таких делах желало видеть украшение своего величия. Поэтому носители гражданской власти не сомневались в необходимости служить власти жречества, чтобы будущее правление по достоинству оценило деяния людей, честно и постоянно служивших божественной силе.

1.10. То, что суждение души многое изменило в умах частных лиц, доказывает следующее. Когда в Риме, захваченном галлами, фламин Квирина и весталки, несущие с собой священные предметы, прошли по Свайному мосту и пригорку, который ведет на Яникул [19] , и начали взбираться на этот холм, их заметил Луций Альбаний, везущий в повозке жену и детей, и скорее из чувства глубокой религиозности, нежели по частному побуждению, приказал домочадцам освободить повозку, дабы ее заняли весталки со всеми святынями, собранными во время пути. Затем он довез их в город Церы, где они были приняты с величайшим почтением. И для того же времени достойно упоминания следующее свидетельство о людском гостеприимстве. Именно по этому поводу постановили, чтобы богослужебные церемонии обязательно сопровождались доставкой святынь, потому что церетанцы, потрясенные таким новшеством в государстве и расцветающей религиозностью, решили этим святыням поклоняться. Ибо для них эта грубая и грязная повозка, оказавшаяся к месту, сделалась красивее самой блистателыюй триумфальной колесницы и сроднилась со славой, даже превзойдя ее. [20]