Плутарх - Застольные беседы

3, На это ты заметил, что нет оснований возражать Кратону, но следует установить характер и направление философствования за вином, чтобы избегнуть той не лишенной остроумия насмешки, которую навлекают на себя спорщики, изощряющиеся в софистике:

и призвал нас к обсуждению этих вопросов. Я высказал то мнение, что прежде всего надо учесть, каковы сами участники пиршества: если среди них большинство — люди ученые, Сократы, Федры, Павсании, Эриксимахи, как у Агатона, или Хармиды, Антисфены, Гермогены, как у Каллпя, или другие, не уступающие этим, то мы предоставим им философствовать за кубком, сочетая Диониса с Музами в той же мере, что и с Нимфами: [12] Кн.1 — 12 …сочетая Диониса с Музами в той же мере, что и с Нимфами… — В метафорическом смысле — сочетая вино с ученой беседой и разбавляя его водой. Музы здесь — божества, покровительствующие не только искусствам, но и образованности вообще. Нимфы олицетворяют различные элементы природы, в том числе воду; собственно водные нимфы — наяды. Ср. АР, XI 49; Ath. 38 d. Вопрос IX книги III специально посвящен проблеме должного смешения вина. ведь эти делают его милостивым и кротким для тела, а те — поистине отрадным и благодатным для души. Если даже в пиршестве участвует и несколько людей неученых, то и они среди большинства образованных, подобно согласным буквам в окружении гласных, приобщатся к некоему не совсем нечленораздельному звучанию и пониманию. Но если соберется множество таких людей, которым пение любой птицы, звучание любой струны, стук любой доски [13] Кн.1 — 13 …пение любой птицы, звучание любой струны, стук любой доски… — Птиц специально обучали петь и говорить для развлечения пирующих. «Струной и деревом» именовал кифару стоик Зенон, подчеркивая тем самым, что только причастность «счету (λόγου), ритму (ρ̉υθμου̃) и порядку (τάξεως)» превращает простой материал в музыкальный инструмент, способный издавать стройные звуки (см. SVF I 299; Plu. De virt. 443 A;'ue an. pr. 1029 F). приемлемее, чем голос философа, то в этих условиях надо последовать примеру Писистрата: когда у него возникли раздоры с сыновьями и он узнал, что его недруги злорадствуют по этому поводу, то, созвав народное собрание, объявил, что хотел образумить сыновей, но видя, что они упорствуют, готов сам им уступить и последовать их требованиям [14] Кн.1 — 14 …последовать их требованиям. — Ср. Изр. царей, 189 В. . Вот так и философ в обществе собутыльников, для которых его речи недоступны, перестроится и снисходительно примет их времяпрепровождение, насколько оно не выходит из пределов благопристойности, понимая, что риторствуют люди в речах, а философствовать могут и в молчании, и в игре, и даже — Зевс свидетель — в насмешках, как направленных в других, так и метящих в них самих. Ведь если, как говорит Платон, «величайшая несправедливость — не будучи справедливым, казаться таким» [15] Кн.1 — 15 «…не будучи справедливым, казаться таким…» — Слова Платона переданы почти точно; ср.: «Крайняя несправедливость — (ε̉σχάτη ὰδικία) — казаться справедливым, не будучи таким» (Государство, 361 а). У Платона под ε̉σχάτη ὰδικία подразумевается высшая степень виртуозности во владении «искусством» несправедливой жизни: «Совершенно несправедливому человеку следует изображать совершеннейшую справедливость, не лишая ее ни одной черточки… он владеет даром слова, чтобы переубедить, если и раскроется что-нибудь из его несправедливых дел… он способен также применить насилие…» (там же). Аналогия Плутарха не вполне точна: искусство несправедливого человека состоит в умении показывать то, чего у него в действительности нет (справедливость), поэтому он своего рода «симулянт»; философ, напротив, скрывает то, чем он в действительности владеет (мудрость). , то, с другой стороны, высшая мудрость — философствуя, не казаться философствующим и шуткой достигать серьезной цели [16] Кн.1 — 16 …шуткой достигать серьезной цели — Образцом для Плутарха служит Сократ, который вел свои философские беседы, «с кем-то разделяя праздничную попойку, а с кем-то — воинский строй или рыночную толчею» (Plu. An seni. 796 D). У Платона философские рассуждения нередко называются «забава» — παιδία (Федр, 265 с; Тимей, 59 с). Ср. Заст. бес. VI 686 D. . Подобно тому как у Еврипида менады без щита и меча ударами легких тирсов ранят нападающих на них [17] Кн.1 — 17 …менады… ударами легких тирсов ранят нападающих на них… — Подразумеваются «Вакханки» Еврипида (736). Менада (греч. μαινάς — «неистовствующая», «исступленная») — именование вакханок, участниц оргиастических празднеств в честь Диониса-Вакха. Тирс — жезл самого Диониса-Вакха и вакхантов. , так шутливые насмешки истинных философов глубоко затрагивают тех, кто не вовсе неуязвим, и производят на них то или иное необходимое воздействие. 4. Есть, полагаю я, и некий род рассказов, подходящих для симпосия: один дает история, другие можно почерпнуть в повседневной действительности. Многие из них содержат примеры, располагающие к философии, многие — к благочестию; они пробуждают ревность к мужественным и великодушным деяниям, к благородству и человечности. Кто, ненавязчиво используя эти рассказы, воспитывает пирующих, тот намного сократит дурную сторону опьянения. А вот те, кто по примеру гомеровской Елены [18] Кн.1 — 18 Текст со слов А вот те, кто по примеру гомеровской Елены… — Образец аллегорического толкования следующих строк «Одиссеи»: Умная мысль пробудилась тогда в благородной Елене: В чаши она круговые подлить вознамерилась соку Горькоусладного, миротворящего, сердцу забвенье Бедствий дающего… (IV 219 сл.) Буглосса — это именование применяется к нескольким видам растений — Lycopsis или Anchusa arvensis, также Echium vulgare. Что именовалось «буглоссой» в античности, не вполне ясно. Ср. Плиний о буглоссе: «[Трава], похожая на бычий язык (так объясняется внутренняя форма слова βουγλώσσα — ср. βου̃ς «бык» и γλω̃σσα «язык».—О.Л.), достоинство которой заключается в том, что, будучи добавлена в вино, она умножает радость в душе, и зовется она euphrosynum» (греч. ευ̉φροσύνη — «радость», «весзлье») (Plin. nat. XXV 81). Вербена — родовое название; возможно, речь идет о вербене лимонной, в листьях и цветах которой содержится эфирное масло приятного запаха. Адиант — название рода папоротников; здесь, возможно, имеется в виду Adiantum capillus Veneris («Венерины волосы»). Плиний сообщает, что венок из адианта избавляет от головной боли (Plin. nat. XXII 64). , которая приправляет вино чудесным зельем, примешивает к вину буглоссу и окропляет пол настоем вербены и адианта, чтобы сообщить пирующим благодушие и дружелюбное настроение, упускают из виду, что это сказание, пройдя длинный путь из Египта, завершилось пристойными и подобающими обстановке речами: Елена рассказывает угощаемым об Одиссее, что он,