Array Катулл - Лирика Древнего Рима

Пачкотней? Пусть погубит бог клиентов,

Наградивших тебя такой заразой!

Впрочем, нет! Если дар изящный этот

Преподнес тебе Сулла, муж ученый,

10 Так нимало не зол я. Нет, я счастлив,

Что труды твои не пропали даром.

Бог великий, чудовищная книга!

И ее ты, злодей, прислал Катуллу

Своему, чтоб я помер в одночасье,

15 В Сатурналии, 20в самый лучший праздник?

Не пройдет тебе, хитрый, даром шутка!

Спозаранку обегаю все лавки,

Книги Цесиев всяких и Аквинов

И Суффена отраву 21соберу я

20 И тебе отплачу ужасной пыткой.

Вы же прочь убирайтесь поскорее,

Прочь, откуда взялись на зло и скуку,

Язва века, негодные поэты!

Растяну вас и двину, негодяи!

Блудный Фурий и пащенок Аврелий!

По стихам моим, легким и нескромным,

Вы мальчишкой сочли меня бесстыдным.

5 Сердце чистым должно быть у поэта,

Но стихи его могут быть иными.

Даже блеск и соленость придает им

Легкой мысли нескромная усмешка.

Веселит она, нет, не лоботрясов,

10 А мужей бородатых, долгой жизнью

Утомленных и к страсти охладевших.

Вы же, счет потерявши поцелуям,

Не хотите считать меня мужчиной?

Растяну вас и двину, негодяи!

Городок мой! Желаешь ты на мосту веселиться.

В пляс пуститься готовы все. Одного только трусят —

Плох мостишка. Прогнил настил. Сваи стали трухлявы.

Тут держись! Полетишь стремглав! В топкой грязи увязнешь.

5 Пусть же крепкий получишь мост, как в мечтах тебе снится!

Лихо пусть по нему стучат ноги в пляске салийской! 22

А за это позволь и мне всласть потешиться смехом.

Разреши с твоего моста сбросить вниз головою,

Вверх тормашки, как сена куль, землячка дорогого!

10 В лужу пусть кувырком летит, в топь, вонючую жижу,

Где чернейшей трясины гниль, где пучина болота!

Это — страшный дурак! Умом он глупее ребенка

Двух годков, что уснул, отца убаюканный песней.

Этот увалень взял себе чудо-девочку в жены,

15 Нежной козочки прелесть в ней, резвость юности первой.

Баловать бы ее, беречь, гроздь сладчайшую сада.

Дурень женке гулять дает. Сам не двинет и пальцем,

Сам и с места не встанет. Нет! Он улегся колодой,

Что, подрублена топором, хлоп, в канаву упала.

20 Пестрой жизни веселый шум не дойдет до канавы.

Вот таков же и мой дурак! Он не слышит, не видит,

Кто таков, позабыл давно, жив ли, нет ли, не знает.

Вот его с твоего моста сковырнуть мне охота!

Может быть, от сонливых дум он проснется в трясине,

25 В грязной тине оставит нрав свой тупой и холодный.

Так подкову теряет мул в жидкой луже болота.

Мой Вар! Суффена ты наверняка знаешь!

Суффен красив, воспитан, говорить мастер.

Вдобавок к остальному он стихи пишет.

По тысяче, по десять тысяч строк за день

5 Кропает, не как мы на черновых свертках,

На царских хартиях, чтоб переплет новый,

Чтоб скалки новые, чтоб вышито красным,

Свинцом расчерчено, начищено пемзой,

Стихи прочесть попробуй, и Суффен важный

10 Покажется бродягой, пастухом козьим.

Такая перемена! Вот стихов сила!

Никак не верится! Такой хитрец, умник,

Умней всех умников, из хитрецов — хитрый,

Становится последним дураком сразу,

15 Чуть за стихи возьмется. Никогда все же

Так горд он не бывает, до небес счастлив,

Поэзией своей он упоен, право.

Но будем откровенны! Таковы все мы.

Немножко от Суффена ты найдешь в каждом.

20 Смешны мы все, у каждого своя слабость.

Но за своей спиною не видать сумки. 23

Фурий! Нет у тебя ларя, нет печки,

Ни раба, ни клопа, ни паутины,

Есть отец лишь да мачеха, которым

Камни дай — разжуют и их отлично.

5 Право, счастье тебе с таким папашей

И с супругой железною папаши.

Что ж дивиться? Ведь вы бодры, здоровы,

Переварите все и не боитесь

Ни пожара, ни кражи нечестивой,

10 Ни отравы лихой, ни разоренья, —

Словом, беды любые вам не страшны.

Ваше тело от стужи, и от зноя,

И от голода до того иссохло,

Что давно уже стало тверже рога.

15 Чем же плохо тебе? Чем ты несчастлив?

Нету пота в тебе и нету слизи,

Нет слюны и в носу соплей зловредных, —

Чище чистого ты. Прибавь к тому же,

Что и зад у тебя солонки чище:

20 В год ты какаешь десять раз — не больше,

Кал твой тверже бобов и крепче гальки,

Можешь мять и тереть его руками —

Даже пальцев себе ты не измажешь,