Автор неизвестен - История Аполлония, царя Тирского

16. Тогда Аполлоний поведал обо всех своих злоключениях и, кончив рассказ, стал лить слезы. Видя, что он плачет, царь взглянул на дочь и сказал: — Милая дочь, ты провинилась: расспрашивая об имени и несчастиях юноши, ты разбередила его старые раны. Теперь, милая и мудрая дочь, тебе по справедливости надлежит проявить царскую щедрость к тому, у кого ты выпытала его историю. — Девушка обратила взгляд на Аполлония и сказала: — Ты теперь наш гость, юноша, оставь печаль; поскольку отец мой милостиво соизволяет это, я тебя щедро одарю. — Аполлоний со вздохом поблагодарил. Царь же, видя доброту своей дочери, возрадовался и сказал: — Милое дитя, да будет тебе благо во всем! Вели принести себе лиру, осуши слезы юноши и настрой его дух для радостного пира. — Девушка велит принести себе лиру, берет ее в руки и соединяет с пением струн необыкновенную прелесть своего голоса, а напев со словами. Все пировавшие стали выражать восхищение, говоря: — Ничто не может быть лучше и сладостнее слышанного нами! — Молчал один Аполлоний. Царь тогда сказал ему: — Стыдись, Аполлоний! Все прославляют пение и игру моей дочери, почему ты один порицаешь ее своим молчанием? — На это Аполлоний сказал: — Владыка царь, если ты дозволишь, я скажу, что думаю: дочь твоя взялась за это искусство, однако не научилась ему. Вели дать мне лиру, и ты поймешь то, чего не знал раньше. — Царь ответил — Ты, Аполлоний, искусен, как я вижу, во всем. — Юноша между тем принял надлежащее положение, возложил на голову венок и с лирой в руках вошел в триклиний. Осанка его была такова, что всем пировавшим показалось, что перед ними не Аполлоний, а сам бог Аполлон. В наступившей тишине

Мелодичные звуки голоса слились с пением струн. Все сотрапезники вместе с царем стали возносить Аполлонию громкие хвалы: — Ничто не может быть лучше, ничто не может быть сладостнее! — После этого юноша отложил лиру и перевоплотился в комического актера, причем изображал различные действия безмолвно, только жестами и мимикой; затем преобразился в трагика и не менее прежнего понравился и в этой роли; друзья царя согласно утверждали, что ничего подобного им не приводилось ни слышать, ни видеть.

17. Между тем царская дочь, увидев, что Аполлоний искушен во всех искусствах и науках, была ранена в сердце; она влюбилась в юношу и, едва кончился пир, сказала отцу: — Ты позволил мне раньше, царь и добрый отец, дать Аполлонию, что я пожелаю из твоих богатств. — Архистрат ответил: — Я позволил и позволяю тебе это, дочь моя, ибо таково и мое желание. — Получив разрешение отца распорядиться по своему усмотрению, она сказала, глядя на Аполлония: — Учитель, с соизволения отца моего прими в дар двести талантов золота, сорок фунтов серебра, двадцать рабов и одежду. — С этими словами она взглянула на слуг, которых дарила Аполлонию, и сказала: — Принесите все, что я обещала, и в присутствии всех сложите в триклинии. — И все похвалили ее щедрость.

Когда кончился пир, все встали и, простившись с царем и царевной, разошлись. Аполлоний также сказал: — Желаю благополучия тебе, царь, сострадающий страждущим, и тебе, царевна, покровительница искусств, прощайте. — Произнеся это приветствие, он оглянулся на подаренных ему рабов и сказал: — Несите, слуги, все, что даровала мне царевна: золото, серебро и одежды; отправимся искать пристанища. — Девушка же, боясь истосковаться без любимого, взглянула на отца и сказала: — Отец мой и царь, разве тебе угодно, чтобы Аполлоний, одаренный нами, покинул сегодня наш дом и дурные люди отняли у него все, что ты ему дал? — Верно ты говоришь, госпожа, — ответил Архистрат, — вели приготовить ему покой, где бы он хорошо отдохнул. — Обретя, таким образом, ночлег, Аполлоний хорошо отдохнул и благодарил бога, который сделал царя его благодетелем.

18. Между тем «царица, уже уязвленная страстью» [2] Вергилий, «Энеида», IV, 1. к Аполлонию, «в сердце хранит его образ и речи» [3] «Энеида», IV, 4 сл. , вспоминает его пение, и «верится ей, что из рода богов он» [4] «Энеида», IV, 5. . Сон не смежает ей веки, «страсть не дает отрадного членам покоя» [5] «Энеида», IV, 12. . Так и не сомкнув глаз, она ранним утром пришла в спальню к отцу. А царь при виде дочери удивился: — Милая дочь, что случилось? Почему ты, против обыкновения, бодрствуешь в столь ранний час? — Девушка отвечает: — Мне не дает покоя вчерашняя музыка. Прошу тебя, отец, отдай меня в ученье нашему гостю, Аполлонию, чтобы я овладела его искусством. — Царь выслушал ее с радостью, велел позвать юношу к себе и сказал ему так: — Аполлоний, дочь моя желает научиться у тебя твоему благословенному искусству. Я прошу исполнить ее желание и, царством своим клянусь, возмещу тебе на суше все, что в гневе похитило у тебя море. — Аполлоний, выслушав речь царя, стал учить девушку точно так, как учили в свое время его самого. Прошел небольшой срок, и царевна, не в силах долее терпеть любовные муки, совсем ослабела, слегла и в бессилии не покидала своего ложа. Взволнованный внезапно напавшим на нее недугом, Архистрат созвал врачей. Те пощупали пульс, осмотрели девушку и не нашли никаких причин болезни.