Боб Блэк: Упразднение работы

Приведенные возражения против работы основаны на свободолюбии и могут показаться неубедительными для гуманистов прагматического или даже патерналистского склада — но есть и другие, от которых они отмахнуться не смогут. Заимствуя рекламный лозунг, можно сказать что «работа опасна для вашего здоровья». На самом деле, работа это просто массовое убийство и геноцид. Прямо или косвенно, работа рано или поздно убьет почти всех читающих эти строки. В этой стране, ежегодно на рабочем месте погибает от 14,000 до 25,000 человек. Более двух миллионов получают увечья. Причем эти цифры основаны на крайне консервативном определении увечья, связанного работой — поэтому они не учитывают ежегодные пол‐миллиона случаев профессиональных заболеваний. Я взял в руки один из учебников по профессиональным заболеваниям — в нем было больше 1,000 страниц. И даже это едва задевает верхушку айсберга. Существующая статистика включает в себя только очевидные случаи — такие, как 100,000 горняков, страдающих черной болезнью легких, из которых каждый год 4,000 умирают — процент летальных исходов выше, чем у СПИДа, которому СМИ уделяют куда больше внимания. (Потому что втайне все думают, что СПИД поражает только извращенцев, которые могли бы и воздержаться, в то время как добыча угля — это нечто священное и общественно необходимое.) Но статистика не учитывает десятки миллионов людей, для который работа означает сокращение продолжительности жизни — а ведь это и есть по определению человекоубийство. Подумайте о врачах, который дорабатываются до смерти, не дожив до 60летия. Подумайте о других работоголиках.

Если даже тебя не убьют и не изувечат непосредственно во время работы, это вполне может произойти, когда ты идешь на работу, когда ты возвращаешься с нее, ищешь ее, пытаешься про нее забыть. Подавляющее большинство погибших в автокатастрофах — это либо люди, занятые чем-то из вышеперечисленного, либо их жертвы. К этому расширенному списку убитых надо добавить пострадавших от индустриального загрязнения среды, а также от вызванного работой алкоголизма или наркомании. И рак, и сердечно-сосудистые заболевания в большинстве случаев можно доказуемо связать с работой, или косвенно, или прямо.

Итак, работа — это человекоубийство, институционализованное как образ жизни. Как все знают, кампучийцы сошли с ума и устроили автогеноцид. Но мы-то чем от них отличаемся? У режима Пол Пота хотя бы было видение справедливого, эгалитарного мира — пусть мутное. Мы убиваем людей в (по крайней мере) шестизначных количествах ради того, чтобы чтобы продавать выжившим «Биг-Маки» и «Кадиллаки». Наши сорок и пятьдесять тысяч ежегодно погибающих в автокатастрофах — мясо, не мученики. Они погибают ни за что. Вернее, за работу — но погибать за работу это все равно что погибать ни за что.

И факт, печальный для либералов — регулирующее вмешательство государства в этой борьбе не на жизнь, а на смерть совершенно бесполезно. ФАЗБ, Федеральная Администрация Здравоохранения и Безопасности на Рабочем Месте была создана, чтобы регулировать ключевую проблему — безопасность на рабочем месте. Но ФАЗБ была фарсом еще до того, как Рэйган придушил ее Верховным Судом. По старым (и щедрым на сегодняшний день) картеровским стандартам финансирования, каждый работник мог ожидать посещения от инспектора ФАЗБ один раз в 46 лет.

Государственное управление экономикой проблему тоже не решает. В странах государственного социализма работа, пожалуй, еще опаснее, чем у нас. При строительстве московского метро погибли и получили увечья тысячи русских рабочих. Ходят упорные слухи о замолчанных советских атомных катастрофах, по сравнению с которыми Таймс-Бич и Три-Майл Айленд выглядят, как учение по гражданской обороне в начальной школе. [Это написано за три года до Чернобыля.] С другой стороны, модная сейчас дерегуляция не поможет, а скорее всего, и повредит. С точки зрения здоровья и безопасности, работа выглядела хуже всего именно там, где условия максимально приближались к неуправляемому рыночному капитализму. Такие историки, как Юджин Дженовиз, убедительно показали, что — как и утверждали апологеты довоенного рабства — наемные рабочие на фабриках штатов американского Севера и Европы жили хуже, чем рабы на плантациях американского Юга. Похоже, что никакие перестановки и переупорядочивания бизнесменов и бюрократов ситуацию на собственно производстве не меняют никак. Серъезное проведение в жизнь даже тех туманных стандартов, за которыми в теории следит ФАЗБ, скорее всего намертво остановит всю экономику. По-видимому, следящие это осознают — по крайней мере, бороться с самыми злостными из нарушителей они даже и не пытаются.