Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

30, что мы имели. И куда так заторопились наши крейсера. Дело в том, что на два последних

катера типа КЛ, оставшихся сейчас на борту «Риона», было возложено участие в особой

миссии. По имеющимся у нас сведениям вход в залив, имевший в ширину семь кабельтов в

узкости, именно там и был перегорожен плавучим боном, имевшим входные ворота для

пропуска судов и кораблей. Подробностей его устройства и то, в какой именно его части

устроены ворота, мы не знали. Проломить его было не под силу даже миноносцам, тем более

катерам. Поэтому для возможности наших успешных действий в заливе, препятствие это

должно было быть предварительно разрушено.

Именно поэтому в состав нашего отряда входили два брандера-прорывателя из числа

конфискованных по решению Владивостокского призового суда пароходов-контрабандистов.

Оба они имели тоннаж в пределах четырех-пяти тысяч тонн и достаточно мощную машину,

позволявшую им легко поддерживать 14 узлов. Для исполнения задуманного вполне должно

было хватить и одного такого корабля. Второй был страховкой. Сама же задумка была проста

и логична: брандер должен был протаранить бон в проливе. Желательно в самом слабом его

месте – в воротах.

С учетом того, что их обычно охраняет брандвахта, а возможно и один два миноносца,

на эти пароходы поставили по две автоматических полуторадюймовых пушки системы

Максима, столь неплохо зарекомендовавших себя у Осаки. Трюмы пароходов были забиты

пустыми бочками и тюками с хлопком, что должно было дать им возможность подольше

продержаться на воде. Борта вдоль котлов и машины были блиндированы от осколков и

мелких снарядов увязанными в три ряда бревнами, а командирский мостик даже котельным

железом и матросскими койками.

Перед самой атакой большая часть их экипажей должна была перебраться на крейсер. На

борту оставались механик, кочегары, расчеты «максимов» и три офицера на мостике. Всего

около двадцати человек. Все – специально вызвавшиеся для этой миссии. Роль двух

приданных брандерам «каэлок» и заключалась в их спасении, поскольку шансов выйти целым

из этого предприятия у парохода-брандера было не много. Вернее, практически никаких.

Поэтому сейчас, пока все остальные крейсера отходили в точку рандеву, где нам

предстоит собраться по окончании операции, «Рион», сопровождая брандеры, двигался,

обходя с севера острова Митикошима, к горлу Сасебского залива. В четырех милях от него он

примет на борт большую часть экипажей брандеров, после чего пароходы и два приданных им

катера пойдут к бону самостоятельно. Командуют этими пароходами лейтенанты Александр

Иванович Тихменев с «Трех Святителей» и Михаил Павлович Саблин с «Осляби». Оба

вызвались на это дело добровольно. Броненосец Тихменева стоит в ремонте в Артуре, а

«Ослябя» интернирован в Вэй Хае. Саблин съехал с него до этого, придя в Артур на одном из

наших крейсеров. Оба отважные, молодые… Под стать им и их экипажи. От рулевого

кондуктора до кочегара. Какое будущее ждет их?

А что же в это время происходило у японцев? Информацию об этом мы получили только

после окончания боевых действий, но для понимания читателем дальнейших событий,

уместно привести ее здесь. Штаб соединенного флота имел агентурную информацию как о

выходе в море основных сил нашего флота и ГЭКа из Артура и Владивостока, так и о

последовавшем за ним уходом крейсеров Егорьева. Главными целями нашей операции они

считали либо порты на юге Кореи, либо остров Хоккайдо.

В первом случае войска Оямы, сконцентрированные в районе границы Маньчжурии и

Кореи оказывались между молотом и наковальней, а кроме того лишались подвоза предметов

снабжения и продовольствия. Что в условиях нашего господства на море вело к неизбежному

и скорому поражению Страны восходящего солнца. Во втором случае, несмотря на

определенную затяжку боевых действий, Россия могла бы в итоге претендовать на

значительные территориальные приобретения, подкрепленные штыками ее солдат. Но быстро

свершиться все это не могло.

Второй вариант – возможно и большее зло, но с отсрочкой по времени, был признан

японским военным руководством в данный момент менее опасным, чем первый. Тем более,

что они уже активно работали над проблемой завершения войны внешнеполитическими

средствами, полагаясь на вмешательство международных посредников. Поэтому в Токио