Белль Аврора: Неукротимый

Добежав по коридору до входной двери, я отпираю защелку и распахиваю дверь. На пороге стоит Дрю, он выглядит немного раздраженным. Он обводит взглядом все мое тело, раскрыв рот.

Нахмурившись, я слежу за его взглядом и вскрикиваю:

— Черт!

Я не люблю спать в чем-то громоздком. Майка с тонкими лямками и трусики — вот, в чем я обычно сплю. Убежав обратно в комнату, я слышу сдавленный смех Дрю.

— Смейся-смейся, Дрю, — кричу я ему. — Ты еще заплатишь за это.

Дрю – мой коллега по работе, и я забыла, я, черт возьми, забыла, что нам сегодня рано утром нужно быть в суде.

Я переехала в Австралию из США, когда мне было восемнадцать. Моя приемная мама заботилась обо мне с моего шестнадцатилетнего возраста, и, когда ее здоровье начало ухудшаться, она захотела переехать поближе к своей семье. Так как она родилась в Австралии, то именно туда она и направилась, и я уже почти было смирилась с мыслью, что потеряю ее навсегда.

Только этого не произошло.

После нескольких дней моего пребывания в депрессии из-за ее предстоящего отъезда, она заявила:

— Упаковывай свои вещи в коробки, чтобы я могла отправить их до нашего отъезда. Оставь только чемодан с одеждой. Я постараюсь не отсылать наши вещи раньше, чем нужно, но все же я хочу, чтобы они были уже там, когда мы приедем.

У меня в голове что-то щелкнуло.

Чего-чего?

Мама погрустнела, увидев обалдевшее выражение на моем лице:

— Ты не хочешь ехать со мной?

Несколько мгновений удивленно поморгав, я радостно взвизгнула и кинулась ей на шею.

— Да! Да! Я хочу, мама!

Таким образом, я положила конец нашему небольшому недопониманию.

Раздевшись, я брызгаю на себя дезодорантом добрых тридцать секунд, прежде чем отбросить флакон в сторону, и принимаюсь рыться в шкафу в поисках чего-нибудь приличного из одежды. Я выбираю белую рубашку с длинным рукавом, которую заправляю в черные брюки и дополняю свой туалет тонким черным ремешком.

Определенно, элегантно для здания суда.

Скользнув в туфли на низком каблуке, я тру заспанные глаза, распускаю волосы, встряхиваю их и смотрю на себя в зеркало.

Неплохо. Могло бы быть гораздо хуже.

Поджав губы, я одобрительно киваю.

Сойдет и так. У меня больше нет времени.

Когда я выхожу из комнаты, Дрю поворачивается ко мне и окидывает меня оценивающим взглядом. Его голубые глаза округляются.

— Ты что, правда ... — он неопределенно тычет в мою сторону, — успела собраться менее чем за пять минут?

— Угу, — бросаю я и бегу на кухню, чтобы взять свою сумочку.

— Мне нужно серьезно поговорить с моей девушкой, — пробормотал он, качая головой. — Очень даже серьезно. Кому нужно два часа, чтобы собраться в кино?

Это, правда, слишком много времени.

Наконец-то взяв свою сумочку и папку, я возвращаюсь к нему.

— Не говори ей ничего, что потом будет иметь нежелательные последствия. Она собирается так долго, потому что хочет выглядеть хорошенькой для тебя.

Направляясь к моей входной двери, он посмеивается:

— Мне она нравится и без всякого этого дерьма на лице.

Остановившись, я кладу руку на бедро и наклоняю голову:

— Ты говорил ей это?

Дрю негодующе поджимает губы.

Так я и думала. Нет, он не говорил.

Выгибая брови и указывая не него пальцем, я ему советую:

— Обязательно скажи ей об этом.

Мы выходим из моего подъезда и направляемся к его машине.

— Ты знаешь, что тебе нужно будет сказать? — спрашивает Дрю по дороге к зданию суда.

— Это несложно, — кивнув, отвечаю я. — Талия в состоянии позаботиться о себе лучше, чем ее родители. И, кроме того, ей уже семнадцать. Если она хочет быть независимой, у нее для этого есть отличная возможность. Мы не говорим здесь о тринадцатилетней. Мы говорим о семнадцатилетней девушке, которая ушла из дома в пятнадцать, нашла работу и жилье. Своими. Силами. Она ответственная и... — повернувшись к Дрю, я добавляю с улыбкой, — она такая хорошая девочка. Такая милая и очаровательная. Я думаю, этого достаточно, чтобы выиграть это дело.

Дрю снова сосредотачивается на дороге, улыбаясь.

— Я тоже думаю, что это дело у нас в кармане.

Торжествующая улыбка расплывается по моему лицу.

У меня эйфория.

Как только мы выходим из здания суда, больше нет надобности казаться беспристрастной, поэтому я подбегаю к Талии и громко шепчу:

— Поздравляю, дорогая!