Admin - i b654e578be7da6c9

- Ч-ч-ч-чем об-б-б-бязан?

- Вы же сейчас от князя Оболенского? Он просил вас догнать и кое-что передать.

- А вы, с-с-с-сударь, кто?

- Мое имя вам вряд ли что-либо скажет. Я знаком с князем еще по Павловскому полку. Он вряд ли упоминал меня. Константин Шумов. Поручик в отставке, - я приподнял шапку и наклонил голову.

Видимо, мой ответ удовлетворил Ростовцева. Он обмяк лицом и любезно улыбнулся.

- С-с-с-слушаю.

- Ведь вы же собрались сегодня к вечеру идти к цесаревичу Николаю?

Ростовцев ухватил меня за рукав.

- От-т-т-к-к...

- Не ходите. Не выдавайте товарищей своих, - как можно проникновеннее сказал я.

Ростовцев мучительно покраснел и забулькал горлом, пытаясь выдавить слова. Отдышался и всё же произнес их:

- Евгений П-п-петрович с-с-са-ам п-просил меня. Мы п-п-писали в-в-вместе. Или об-б-бстоят-т-тельства пом-м-менялись?

Врать не хотелось. Ведь Ростовцеву ничего не стоит вернуться и спросить самого Оболенского о новых обстоятельствах. Но если к Николаю Ростовцева послал сам князь, то что же это получается? Предательство в верхах? Или я чего-то не понимаю?

- Не поменялись, - вынужденно сказал я. - Раз Евгений Петрович одобрил вашу инициативу, то пусть оно так и будет. Боюсь, вот только, ни к чему хорошему это не приведет.

- Не м-м-мою. - Ростовцев криво улыбнулся. - К-к-князь настаивал. Г-г-говорил, что Н-н-н-николай ис-с-сп-п-пугается. Т-т-точно ис-с-сп-п-пугается.

- Тогда успехов вам, господин подпоручик. Успехов.

Недоумевающий Ростовцев козырнул и продолжил путь. А я остался, совершенно не представляя, что теперь делать. Выбранный план не оправдал себя в самом начале. Приниматься за второй пункт? Но никто решительно не мог бы сказать, когда выигрышную тактику идти от казармы к казарме, последовательно поднимая там войска, сменила тактика выжидания на площади.

Может, зайти к Оболенскому на квартиру? Вначале поговорить с ним или даже с Рылеевым, узнать их мнение о демарше подпоручика? Потом неназойливо перейти к плану восстания. Так они и ответят, как же! Выгонят взашей, как люди чести - пинками, даже рук марать не станут. Тем более, у меня есть только признание Ростовцева, которое я ничем не могу подкрепить.

Вот в этой задумчивости я и услышал, как ко мне обращается некий офицер в форме поручика Финляндского полка:

- Сударь, я вижу, вы знакомы с Яковом Ивановичем? - он смотрел мне в глаза и лишь удивленно моргнул, когда я ответил:

- Немного.

- Каким же образом произошло ваше знакомство?

Тут только я узнал офицера, заговорившего со мной. Князь Оболенский! Все идеи о разговорах с ним моментально вылетели из головы, и я лишь промямлил:

- Образом! Разумеется! Обычным, стало быть. Как всегда. Да-с. Вот в таком разрезе.

Оболенский изумился еще более:

- Вы из любителей русской словесности?

- Да! Конечно. Довелось как-то посещать кружок "Зеленая лампа" и слушать там многих известнейших поэтов. Вот только их имена запамятовал...

- Я смотрю, интереснейший вы человек, - Оболенский сделал паузу, и я поспешил представиться:

- Константин Владимирович. Поручик в отставке. Недавно из Москвы.

- Оболенский Евгений Петрович. Князь

- Очень рад знакомству. Очень! - непритворно возрадовался я.

- Заходите к нам на квартиру, не пожалеете. Интереснейшие вещи обсуждаем.

- Приду всенепременнейше! - выговорил я, приподнял шапку и поклонился.

Князь отдал честь и удалился.

Я, было, дернулся вслед за ним. Потом обратно за Ростовцевым. Потом остановился. Куда ж идти? День к вечеру близится. Нарываться на знакомство как-то не с руки. Да и вряд ли неизвестного человека примут в тайное общество, которое планирует свергнуть царя и установить новый строй. Значит, надо сначала подумать, а потом уже не делать того, что не нужно. И исходить надо из известных фактов.

А какие факты заложила в меня программа по активации памяти? Что там с хронологией событий? В ответ перед внутренним взором вылезли строчки, написанные от руки, о том, что произошло сегодня и что известно весьма ограниченному кругу лиц.

Двенадцатого утром пришло письмо императору от Дибича с раскрытием имен южных мятежников. Среди прочих назывались имена и трех офицеров кавалергардского полка, квартирующегося в столице. Двух кавалергардов, примкнувших к Пестелю, в этот момент в Петербурге не было. Третьего же, Свистунова, Милорадович выставил из города. Но тот уехал не ранее тринадцатого, то есть, завтра.

Я припомнил, чем же будущие мятежники занимались сегодня. Оболенский объявил приказ диктатора о том, что в день присяги следует возмутить полки и идти с ними на Сенатскую площадь. Кроме того, он изложил и схему восстания с последовательным вовлечением полков в дело. И, видимо, сразу после этого задумал тайную миссию Ростовцева. Задумал и, не откладывая, исполнил.