Admin - i 1495e07c15fb5d3e

"С другой стороны - а куда ему было податься? Имущество сгорело вместе с избой, других родственников не осталось... М-да. Ладно, что там с его сестрой?".

Сестра молодого коновала по имени Аглая, тоже оказалась ценным приобретением для боярина Горбова - потому что к своим одиннадцати годкам показала очень даже неплохие задатки лекарки и будущей красавицы. С некоторым опозданием сообразив о возможной двойной выгоде (такая девка и в баньке пригодится, и после боя - раны целить), тульский помещик тут же огляделся по сторонам в поисках подходящей наставницы. А после, по зрелому размышлению, и вовсе попытался пристроить девочку служанкой в недавно открытую в Туле Лекарскую избу. А что - и ухваток да знаний полезных нахватается, и у попов к такому учению никаких претензий не будет!.. Ну, положим, пристроить Аглаю у него вышло... А вот то, что лекарка Дивеева ссудит закупную холопку серебром, а та при свидетелях вернет свой долг благодетелю-боярину - было довольно неожиданно. И, наверное, обидно - поэтому на предложение продать травнице обельного холопа Иванца сына Сергия (разумеется, вместе с его женой) мужчина ответил хоть и сдержанно, но крайне нецензурно.

- Димитрий Иванович!..

Восемнадцатилетний княжич Горбатый-Шуйский коротко поклонился, одновременно скашивая глаза на удобный стул - но без разрешения сесть и не подумал.

- Ты, никак, губы красить начал?

- Я?!?..

Отправив любвеобильного Петра полюбоваться на себя в зеркало, царственный подросток со скрытой усмешкой наблюдал, как тот прямо рукавом ожесточенно стирает с нижней губы мазок виноградной помады. Ох уж эти тверские модницы...

- И ведь никто даже полсловечка не сказал. Аспиды! Уж я им!..

- Довольно. Читай.

Согнув и сложив письмо так, чтобы на виду осталась лишь нижняя часть, царевич протянул его ближнику. А затем, дождавшись, пока тот одолеет невеликий текст, бросил на стол маленькую калиту, тихонечко звякнувшую новенькими копийками, и положил рядом с ней невзрачное янтарное кольцо.

- Найди этого Иванца. Выкупи. Привези ко мне.

Ох как полыхнул эмоциями потомок удельных суздальских князей! Для начала сильным раздражением и даже гневом - как так, его, наследника знатнейшего рода, посылают за каким-то там ничтожным холопом!.. Затем пришла досада с изрядной толикой обреченности. Первое - потому что по всем канонам родовой чести ему полагалось всеми силами откреститься от предложенного "счастья". А второе... Отказаться-то можно, вот только как это воспримет Димитрий Иванович? И так-то до дел своих допускает редко, чуть ли не награждая поручениями тех, кому по-настоящему благоволит и доверяет. Проявишь норов - а ну как из ближней свиты изгонит? Или того хуже, просто перестанет замечать?..

Впрочем, на смену досаде и обреченности довольно быстро пришла радость - когда молодой княжич наконец-то сообразил, что следующие две-три седьмицы (а то и поболее) он будет сам себе хозяин и голова. Ни тебе завистливых и внимательных глаз других свитских, ни дядьки-пестуна, даже служилых людишек подле него - и то самую малость будет. Свободен, аки ветер! С этой позиции поручение выглядело совсем иначе. Хотя даже так сомнения и тлеющее недовольство никуда не ушли, всего лишь до времени утихнув.

- Все исполню, Димитрий Иванович.

- Перед отъездом зайди - возьмешь грамотку для Дивеевой.

Вот тут никакого недовольства не было - общаться с красивыми девицами восемнадцатилетний ловелас был готов где угодно и когда угодно.

- Ступай.

Проводив ближника нечитаемым взглядом, Дмитрий легонько вздохнул и покачал головой.

"Дело вроде простое - но отчего же мне кажется, что он и такое может запороть?".

К сожалению, из всех кандидатов на общение с тульским помещиком княжич Александр подходил больше всех. Такому родовитому просителю и отказать-то толком не получится, а уж обматерить... После такого подвига только в вольные казаки и уходить, причем всем семейством.

"Ладно, будем надеяться что Горбатый-Шуйский и Горбов все же найдут общий язык. Все же они, хе-хе, некоторым образом, тезки".

Пододвинув к себе высокую горку челобитных, царевич взял в руки первую орленую бумагу, но вчитаться в ее содержимое не успел:

- Господин мой.

На стол легло колечко светлого янтаря.

- Купец гостиной сотни Акинфий слезно просится до тебя.

"Никак у купчины кто-то умирать наладился? Эх, не видать мне сегодня свежего воздуха...".

***

Бах!

От вздымающейся в небо перепелки брызнули в разные стороны перья и кровь, после чего она камнем полетела к земле.