Диана Килина - ИГ/РА

– Ты что–нибудь слышал об НЛП? – она усмехнулась, злобно, язвительно, – Интересно, как можно влиять на восприятие реальности у человека путём простых, по сути, действий. Их называют ключами доступа. Самое любопытное, что у каждого индивида своя калибровка – совокупность ключей. У тебя, например, склонность к восприятию внемодальных речевых предикатов, – она фыркнула, – И типу дыхания, как это ни странно.

– Что это значит, что я – внушаем? – я прищурился, продолжая делать жалкие попытки пошевелить хоть чем–нибудь, хоть пальцем.

– Каждый внушаем. Просто нужно уметь распознавать ключи, – Ольга пожала плечами и почти ласково улыбнулась, – Я думала, с тобой будет сложнее всего, но ошибалась.

– Для чего ты это делаешь?

– Возмездие, помнишь? Теперь ты знаешь мой небольшой секрет, – она подмигнула мне, так непринуждённо и игриво, что в горле резко пересохло, – Итак – история. Хочу рассказать тебе историю. Как ты уже знаешь, Ратмир был сложным человеком. Со своими странностями и пристрастиями.

Я сглотнул, смотря в её холодные, опустевшие глаза. Как будто из неё высосали жизнь, и внутри не осталось ничего – только лёд и вакуум.

– Любимой его забавой была игра в русскую рулетку. Он часто развлекался так с новенькими охранниками, с должниками. Но ещё чаще – он играл со мной. Я ненавидела эту игру, старый потёртый револьвер, который он использовал для неё. Ненавидела щелчки затвора. И постоянно ждала выстрела. Я даже не знаю, чего я хотела больше – чтобы пуля попала в мою голову или в его.

Она замолчала и отвернулась. Дневной свет, бьющий из окна, ярко осветил её лицо и зеленоватый оттенок радужки.

– Он подбрасывал монетку в воздух, определяя – кто будет первым. Орёл всегда принадлежал Ратмиру, а решка – мне. Почему–то чаще всего и первый выстрел выпадал на меня, на решку. Я никогда его не боялась, напротив – он давался мне легко. А вот последующие – тяжелее. Обычно на втором–третьем я сдавалась, признавала своё поражение. Мне безумно хотелось жить, пусть вот так – пленницей, но жить хотелось, – она бросила на меня многозначительный взгляд, – Как ты сказал? Я люблю жизнь и ценю её.

Судорожно вздохнув, Ольга откинулась на спинку стула и аккуратно поставила на стол пули.

– В последний раз мы играли четыре часа и дошли до пятого щелчка. Я молчала, неотрывно смотря в чёрные глаза Ратмира и молилась, чтобы пистолет выстрелил. Когда и в пятый раз он тихо щёлкнул, единственная за всё то время слеза стекла по моей щеке и упала мне на руку, которая всё это время лежала на бедре, как у тебя сейчас, – кивнув на меня, она продолжила, – Я протянула ему револьвер, оставался последний, шестой выстрел. Мир тогда словно замер, остановился, будто Земля сошла со своей орбиты. Я смотрела и не верила своим глазам – всё. Вот она – свобода. Сейчас он выстрелит и всё это закончится. Знаешь, какими были его последние слова? – она изогнула бровь и снова ухмыльнулась.

– Ты была хорошей ученицей, – приглушённо сказал я.

– Верно, – Ольга кивнула, – У тебя отличная память, Лазарь. Ратмир всегда играл честно и давал людям выбор, а я была хорошей ученицей. Поэтому, – она взяла в руки револьвер, открыла барабан и опустила туда один патрон, – Ты можешь сдаться. Или играем.

– Что будет, если я сдамся? – недоверчиво прищурился я.

– Тогда я быстро и безболезненно пристрелю тебя, а потом пущу пулю себе в голову. Или играем, и один из нас выйдет отсюда живым.

– Зачем тебе убивать и меня, и себя? – голос дрогнул, я начал жевать нижнюю губу – дурацкая привычка, когда нервничаю.

– Не хочу гнить в тюрьме, – она пожала плечами и крутанула барабан, – Я половину жизни провела в клетке, – добавила Оля, поморщившись, – Итак: твой выбор?

– Играем, – приглушённо сказал я.

– Орёл или решка?

– Орёл.

Задумчиво хмыкнув, Ольга подняла монету со стола и подбросила её в воздух. Описав окружность в воздухе, та упала ребром на поверхность стола и начала вращаться вокруг своей оси, до тех пор, пока не упала.

Орлом вверх.

– Сегодня, похоже, не твой день, – усмехнулась Оля, толкая ко мне оружие, – Возьми пистолет.

Моя рука послушно поднялась и потянулась к револьверу. Ладонь накрыла холодный металл, пальцы обогнули рукоять.

– В меня ты не выстрелишь. Играем честно, – предостерегла Оля, – Давай, – кивнув, она вытянула спину и напряглась всем телом.

– А он? – моя голова качнулась в сторону мужика, храпящего на топчане.

– Он очень крепко спит, поверь мне. Давай, – нетерпеливо повторила она.