Диана Килина - ИГ/РА

Выходя из душа, он не стесняясь подошёл ко мне в чём мать родила и стянул полотенце со змеевика, к которому я была пристёгнута. Обмотавшись и прикрыв свои причиндалы, он снова усмехнулся:

– Не думал, что шлюха Ратмира умеет краснеть.

Я тоже не знала, что такое умею.

– Не думала, что наёмные убийцы страдают эксбиционизмом, – всё–таки ответила я, сглотнув.

Присев передо мной на корточки, он намотал одну дредину себе на указательный палец, и подтянул моё лицо к своему. Плечо вывернуло под неестественным углом, я поморщилась от простреливающей боли в лопатках и сцепила зубы. Он изучал меня несколько минут, периодически задерживая взгляд на моей правой щеке, а потом тихо сказал:

– Хорошенькая ты, – сделав паузу, он отпустил мои волосы, и я вернулась в более удобное положение, – Жаль, – со вздохом произнёс голубоглазый мужчина.

– Как всё–таки к тебе обращаться? – прошептала я.

– Моё имя написано у меня на спине, – усмехнулся он.

Лазарь, 2013

– Прошу, – я мягко подтолкнул её вглубь дома, и она вошла в прихожую.

Свет включился автоматически, как только мы подошли к крыльцу. Ольга обхватила себя руками, вероятно, чтобы унять дрожь в пальцах и невольно вцепилась в мягкую ткань своего свитера. Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, стоящем в углу у входной двери, она быстро пригладила растрепавшиеся волосы рукой, и вернула её в исходное положение.

– Проходи на кухню, – сказал я, стоя позади неё, – Ты ведь знаешь где она?

Она ничего не ответила и молча пошла в заданном направлении, по пути сбрасывая туфли. Мне пришлось поднять их и отшвырнуть в прихожую, чтобы не мешались под ногами.

– Где твоя аптечка? – неожиданно спросила она.

Я искренне удивился и моргнул, глядя, как она открывает по очереди шкафчики и заглядывает внутрь.

– Твоя рука, – сочла нужным пояснить Ольга, – Нужно обработать.

Я вспомнил, что ладонь по–прежнему горит и кивнул на ванную, примыкающую к помещению:

– Над раковиной.

Она направилась туда, бросив через плечо:

– Сядь.

Я опять удивлённо моргнул. Вообще–то, мы у меня дома. С какой стати она командует?

Сесть я не успел, потому что мобильник завибрировал в кармане брюк. Вытащив его, я увидел номер Тимура и снял трубку:

– Ну что ещё?

– Ты уверен, что твоя девушка остановилась в Прибалтийской и в четыреста четвёртом номере?

– Это то, что она сама сказала, – я покосился на открытую дверь ванной, – В чём дело?

– Дело в том, что я здесь, в этом номере, и он занят другими людьми, – вздохнул Тим, – Лазарев, это всё странно.

– Согласен. Проверь у администратора номер на имя Морозовой Ольги, из Эстонии. Если ничего не будет, убирайся оттуда.

– Понял.

Сбросив вызов, я положил мобильник на столешницу и устало потёр шею ладонью, в очередной раз поморщившись от боли. В этот момент в кухню вернулась Оля, держа в руках пластиковую коробку, которую я определил под домашнюю аптечку.

Она молча кивнула на стул у кухонного острова и поставила коробку. Открыв её, она начала рыться в бинтах, вате, пластырях и вытащила бутылочку с зелёнкой.

– Только попробуй, – буркнул я, – Этим ты меня не намажешь.

– Это очень хорошо дезинфицирует и заживляет раны, – ехидно заметила она, – Дай руку.

– Возьми лучше водку из морозилки, она тоже неплохо дезинфицирует.

– Игорь, не будь, как маленький, – закатила глаза Оля, открывая противную тёмную жидкость, – Это всего лишь зелёнка и смоется она быстро.

– Я не могу на встречах светить разукрашенной ладонью, – поморщился я.

– Давай забинтуем, – пожала плечами она, схватив меня за запястье и водружая мою руку ладонью вверх на столешницу.

Я не нашёл, что ответить и решил сосредоточиться на своих ощущениях. Она были смешанными – это факт. С одной стороны, в тех местах, где она ненароком меня касалась своими прохладными пальцами, я чувствовал покалывания, как будто по коже гуляют мелкие разряды тока. С другой стороны, зелёнка нереально щипала, пока Ольга протирала ссадины смоченным в нехитром антисептике куском ваты.

– Больно? – она наклонилась над моей ладонью и подула на неё, как будто я ребёнок.

– Терпимо, – ответил я.

– Забинтуем? – приподняв левую бровь, спросила моя медсестричка.

– Валяй, – я махнул свободной рукой и ослабил галстук.

Она проследила за моими действиями и за тем, как я расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Перестал носить чёрное? – хмыкнула она, возвращаясь к моим боевым травмам.