Рон Гаран - Из космоса границ не видно

Таким образом, к началу 1990-х сложились условия для возобновления партнерства России и США в области космических исследований. Наработки по проектам станций Freedom и «Мир-2» стало возможным объединить в рамках международной программы. При этом американцы могли бы получить опыт стыковки челноков с большой станцией и совместно с русскими разработать новую систему стыковки для международной космической станции (МКС).

Эта программа, получившая название «Мир» — «Шаттл», сразу же оказала благотворное действие на космические программы как США, так и России. Внезапно в нашем распоряжении оказались два аппарата, пригодных для отправки людей в космос, а космические программы каждой из стран могли предоставить уникальные решения для разных частей головоломки, умножив таким образом ценность партнерства. Американцам не хватало опыта работ на космической станции, тогда как у русских этого опыта было в достатке. Кроме того, русские знали, как строить недорогие станционные модули, и слияние русской и американской программ помогло бы сэкономить миллиарды долларов. При этом американская программа гораздо лучше финансировалась, и космический челнок мог обеспе­чить необходимое снабжение для изнашивающейся станции «Мир», а впоследствии послужить долговременным подспорьем при постройке МКС. Появился шанс спасти обе масштабные программы, стоявшие на грани краха.

Сотрудничество и беспорядки

В июне 1992 года Джордж Буш и Борис Ельцин, президенты обеих стран, подписали соглашение о реализации программы «Мир» — «Шаттл», первого этапа долгосрочного плана по космическому сотрудничеству, которое получило развитие при администрации Клинтона. Было решено отказаться от планов по сооружению американской станции Freedom и совместно с Россией начать разработку международной космической станции. С точки зрения политиков обеих стран, эта программа решала множество проблем. Россия отнеслась к партнерству с США, Европой, Канадой и Японией как к способу сблизиться со странами Запада, продолжая при этом работы по устаревающей программе «Мир». В США же главную выгоду видели, вероятно, в том, что вложение денег в космическую программу русских помешает вывозу русских ракетных технологий и ученых в страны, настроенные враждебно к США и союзным странам. Такие опасения приобретали особую важность в свете распада СССР и неопределенного будущего этой страны.

За соглашением «Мир» — «Шаттл» последовало несколько технических конференций. Так, в июле 1993 года Юрий Семенов, генеральный конструктор НПО «Энергия» (бывшего советского конструкторского бюро «ОКБ-1», ставшего коммерческим), провел в США симпозиум, чтобы обсудить проект «Мир» и привлечь к русской космической станции интерес инвесторов. Семенов разрешил участвовать в симпозиуме ключевым фигурам «Энергии». Впервые они смогли открыто говорить о станции «Мир» и ее характеристиках. Это была историческая встреча — раскрытие технических особенностей орбитального объекта, прежде окутанного завесой секретности.

После симпозиума русские и американцы провели серию совещаний в Кристалл-Сити, штат Вирджиния. Совещания проходили в невзрачном безымянном конференц-зале, в здании, которое и русские, и американские участники называли по его номеру 111: «Один-один-один». Целью этих встреч, обозначивших поворотный для двух наций момент, было изучение способов сотрудничества США и России в космосе. Эти предварительные технические совещания показали реальное желание партнеров работать вместе, и, пожалуй, лучше всего это подтверждали расстояния, которые люди из обеих стран были готовы преодолеть, чтобы убедиться, что проект продолжает развиваться.

Так, например, несмотря на то что в России царил беспорядок и страна, казалось, распадалась на части, в 1993 году Джордж Эбби, глава НАСА Дэниел Голдин и другие сотрудники НАСА прибыли в Москву, чтобы встретиться с представителями русского федерального космического агентства «Роскосмос» и обсудить вступление России в программу создания МКС. Делегация прибыла в разгар десятидневного внутриполитического конфликта, в ходе которого 187 человек было убито и 437 ранено, причем неправительственные источники оценивали количество погибших в две тысячи человек. Президент Ельцин, оказавшись перед угрозой импичмента со стороны русской Госдумы, для подавления мятежа призвал на помощь вооруженные силы. Несмотря на беспорядки, встречи прошли в штабе Роскосмоса в северной части Москвы, сразу за Садовым кольцом.