Эрик Каплан - Санта действительно существует?

Еще одна проблема с мистиками состоит вот в чем: даже если они не сторонники авторитаризма, они все равно могут быть глупцами. Когда студент спросил ныне покойного профессора Колумбийского университета Сидни Моргенбессера, согласен ли он с Мао Цзэдуном, что что-то может быть одновременно А и не-А, Сидни сказал: «Я согласен и не согласен». Это означало, что логика и проверка должны помочь нам приблизиться к реальности и улучшить наши убеждения, принять такую точку зрения на противоречия и мистику, которая позволяет не пинать мяч одновременно во все стороны. Если вы хотите знать что-то про диких сумчатых Северной Америки, вам не поможет, если вам скажут, что они то ли есть, то ли их нет; поможет вам, если кто-то скажет, что они существуют. Когда же вы потребуете доказательств, вам предъявят опоссума. Моргенбессер перефразировал Аристотеля, который сказал, что бесполезно спорить с теми, кто не принимает закон противоречия, это все равно, что спорить с овощами. Вы не хотели бы спорить с овощами, равно как не хотели бы оказаться у алтаря с тем, кто скажет: «Я согласен, и я не согласен».

Мистик может оказаться одновременно глупцом и тираном, потому что главное оружие, которое ум может использовать в борьбе с несправедливой властью, это выявление ее внутренних противоречий. И если мистик в ответ скажет «жизнь противоречива» (вторя нашим родителям, которые, устав придумывать оправдания для наказаний, говорили просто «жизнь несправедлива»), он наголову разобьет одну из лучших стратегий сознания, подвергающих сомнению нечестное и несправедливое положение вещей. Стоит отметить, что индийская культура, давшая нам Упанишады, также породила и Шиталу — богиню оспы. Когда индийские дети умирали от этой болезни, их родители ублажали Шиталу и говорили, что ничего сделать нельзя. А потом живший на другом краю Евразии Эдвард Дженнер заметил, что доярки, переболевшие коровьей оспой, не заболевают оспой натуральной, и изобрел прививку — так болезнь была искоренена. Это пример рациональной точки зрения.

Иногда граница между самоотверженной простотой дзена и глупостью очень тонка. Как мы видели, хинаяна учит, что «я» — это иллюзия, и предлагает всем жить как монахам, без имущества, семьи и ужина23, чтобы освободиться от иллюзии самости. По махаяне буддийские монахи создавали психологические структуры, убеждавшие людей, что существует такая великая вещь — свобода от страданий и что ее нужно пытаться достигнуть. Приверженцы махаяны утверждают, что, в то время как они сами делают это, последователи хинаяны культивируют в людях жадность, но дают им нечто новое — щедрость. Тем не менее приверженцы махаяны — все еще буддисты. Они учат людей, как следовать учениям Будды, как одеваться, как медитировать — хотя иногда им проходится задаваться парадоксальным вопросом: «Если я просветлен, зачем я медитирую?» На одном из шагов этого пути некоторые учителя24 начинают говорить, что не нужно не только пытаться достичь ниббаны, но и даже верить в истинность буддизма. Таких учителей легко можно раскритиковать в том же ключе, в котором сторонники махаяны высказываются в отношении сторонников хинаяны: что мы не должны быть нездорово привязаны ни к чему, в том числе к вере в то, что мы не должны быть ни к чему привязаны. В этом месте вы, вероятно, зададитесь вопросом, почему они должны получить микрофон, если, по их собственному мнению, им нечего сказать. Один мой друг увлекался французской философией деконструкции25. Во время наших разговоров он превозносил возможности этого учения, утверждая, что деконструкция способна разобрать сама себя. Я отвечал, что, если деконструкция разбирает сама себя, зачем вообще читать эту скучную толстую книгу? Не лучше ли отправиться на пробежку или потратить время на какую-нибудь из морских историй Патрика О’Брайана26?

Задумайтесь на минуту об истории Кришнамурти и Теософского общества. Последнее было основано мадам Блаватской, русской шарлатанкой, которая утверждала, что является ученицей тибетских махатм, в частности некоего Кут Хуми. Слово «шарлатанка» может показаться немного жестковатым, но достаточно будет сказать, что слово «Кут Хуми» совсем не похоже на то, как в действительности звучат тибетские имена, что в описаниях Тибета Блаватской нет ничего общего с тем, что там есть на самом деле, и что ее учение, описанное в «Разоблаченной Изиде», — это просто какая-то фантастика, повествующая о затонувших континентах и исчезнувших человеческих расах, обладавших магической силой. После Блаватской духовным лидером теософского движения выступал найденный Чарльзом Уэбстером Ледбитером красивый молодой индиец по имени Кришнамурти — он считался воплощением Майтреи, Учителя Мира. Впрочем, через несколько лет Кришнамурти отказался от роли мессии и заявил своим последователям, что вера в духовные общества и особую мудрость их адептов — ловушка.