Коллектив Мохова - Интернет и идеологические движения в России

Естественно, что в такой ситуации российские власти оказывали целенаправленное противодействие русским националистам. Последовательно были разгромлены или маргинализировались все крупнейшие националистические партии и движения в России, сменявшие друг друга: общество «Память», Русское национальное единство (РНЕ), движение наци-скинхедов в начале 2000-х гг., Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ). Статья 282 против разжигания национальной, религиозной или социальной розни, введенная в Уголовный кодекс РФ в 1996 г. одновременно с принятием «Концепции национальной политики», стала мощным инструментом борьбы с русскими националистами.

Надо отметить и две другие важные причины маргинализации русского национализма — нацификацию и противодействие ему национализмов этнических меньшинств. Пик национализма как политического течения пришелся на первую половину XX века, завершающая стадия которой совпала со становлением германского национал-социализма. Симпатии политиков-националистов к этой идеологии и ее дальнейшее осуждение и фактический запрет после 1945 г. привели к тому, что этнонационалистический дискурс стал резко осуждаться. При этом для многих националистов разных стран символика и организация немецких нацистов стала ролевой моделью. Русские националисты приобщаться к этой моде стали уже в 1950-х гг.128, а по-настоящему массовым это явление стало после 1991 г. Из-за того что в советское время любые проявления «неофициального» национализма не допускались, а победа во Второй мировой войне стала конституирующей для массового сознания, политические движения, испытавшие идейное и эстетическое влияние нацизма, не могли рассчитывать на широкую поддержку общества.

Противодействие национализмов этнических меньшинств русскому национализму носило не линейный, а циклический, маятникообразный характер129. В 1990-е гг. «парад суверенитетов» региональных элит и пробуждение национализмов окраин были стимулированы распадом СССР и ослаблением центральной власти. Но русские националисты на это отреагировали далеко не сразу. Ситуация начала меняться лишь во второй половине 1990-х гг. Социологические опросы «Левада-Центра» фиксировали рост этнического самосознания русских на протяжении 15 лет. В 1998 г. поддержка лозунга «Россия — для русских» находилась на минимальном уровне — 13 %, в 2003 г. она достигла 21 % и вплоть до 2013 г. с перепадами выросла до значения в 23 %130.

Основным источником такого роста стали антикавказские и антимигрантские настроения, оказавшиеся в центре дискурса русских националистических движений в начале 2010-х гг. Антикавказские настроения начали расти еще в середине 1990-х гг. и были напрямую связаны с Чеченской войной. Позже к этому фактору добавились и другие; прежде всего — нарастающий приток нерусских мигрантов в большие города России. Нерусская миграция состоит из двух разных потоков: это трудовые мигранты из бывших советских республик — Украины, Беларуси, стран Средней Азии и Южного Кавказа, и мигранты из перенаселенных республик Северного Кавказа. В результате этническая напряженность вылилась в погромы и крупные несанкционированные акции русских националистов: Кондопога в Карелии (2006), митинг на Манежной площади в Москве (2010), Пугачев в Саратовской области (2013), район Бирюлево на окраине Москвы (2013).

Тем не менее всю свою постсоветскую историю русский национализм оставался попутчиком власти, так как основополагающий для него — охранительный по отношению к империи — элемент никуда не исчезал долгое время ни у «красного», ни у «коричневого» крыла. В начале 2000-х гг. националисты поддержали курс В. Путина на борьбу с распадом Российской Федерации и сепаратизмом в этнических республиках. Националистические идеологи вплоть до начала 2010-х гг. не могли предложить обществу ничего такого, чего не могла предложить власть. В свою очередь, последняя позволяла себе публично заигрывать с национализмом. Так, в марте 2008 г. Путин заявил: «Он (Д. Медведев. — С. П. ) в хорошем смысле такой же русский националист, как и я. Он настоящий патриот и будет самым активным образом отстаивать интересы России на международной арене»131.

Но подобные высказывания являлись единичными в публичной риторике представителей российской власти, и в них скорее говорилось о желании возращения России былого статуса сверхдержавы и предотвращения распада страны, что само по себе никак не противоречило идеям русских националистов.