Алекс Белл - Жасмин

Я вторглась на похороны в волшебном царстве.

Какое-то время я просто таращилась на гробик. Мне было очень не по себе, и это еще мягко сказано. Но тут что-то стукнулось о мою руку. Сначала я подумала, что вновь пошел снег. Но потом опустила взгляд и увидела у своих ног на снегу черный лепесток. А потом еще один и еще. Я подняла глаза. Они дождем падали вокруг меня, мягким бархатом лаская мою кожу, источая знакомый сладкий аромат.

Когда дождь из лепестков закончился, они уже укрыли собой весь круг, и белый гроб резко выделялся на их фоне. Затем с неба упал последний предмет, тяжелее, чем все остальные: полноценная роза, которая приземлилась на крышку белого гроба.

У меня мурашки пробежали по коже, отчасти от того, что вокруг лежали лепестки, а отчасти — что все это напоминало мои сны, в которых, правда, падали только перья. Я стряхнула лепестки с волос и с плеч и вздрогнула. Ко мне приближался тусклый огонек, который поначалу я приняла за мерцание свечи. Приглядевшись внимательнее, я поняла, что, несмотря на мягкость свечения, это была не свеча, а фея, — совсем как та, которую я видела много лет назад у бабушки с дедушкой, только это был мальчик.

У него были те же синие волосы и эльфийские черты лица, но больше всего меня впечатлила его одежда — длинный теплый кафтан насыщенного синего цвета, с серебряными пуговицами. Я задумалась, может, мне нужно выйти из круга, может, он зол на меня за мое, такое бесцеремонное, появление на их похоронах. Но, по правде сказать, я не могла шевельнуться, не могла отвести от него глаз. Я была так же очарована им, как и тогда, в первый раз, в пятилетнем возрасте. Я смотрела, как он подобрал черную розу. Роза был длиннее его тела. Он держал цветок горизонтально, аккуратно, обеими руками, крепко ухватившись за стебель. Потом он приблизился и протянул мне её, давая понять, что хочет, чтобы я взяла цветок.

Медленно я опустилась на колени на душистый черный ковер из лепестков роз перед ним, достаточно близко, чтобы разглядеть серебряный цвет его глаз и длинные, бледные ресницы. Я подставила свою руку ладонью вверх, и он бросил розу на неё.

Краем глаза я заметила еще несколько движущихся ярких пятен, снующих между верхушками деревьев и сидящих на ветвях. Я снова посмотрела на розу, и та начала распадаться в моей руке, её лепестки облетели и упали мне на колени. Стоило розе опасть, как я вновь услышала песню, которая и привела меня сюда — словно она высвободилась из розы. Песня заполнила всю поляну.

Заслышав песню, феи тут же пустились в пляс. Они все были одеты в теплые синие кафтанчики и платья, у всех были синие волосы и серебряные крылья. Но я не могла рассмотреть детали, потому что все они слишком быстро двигались, — радостно порхали в звездном свете, очевидно, точно так же очарованные лебединой песней, как и я.

Не знаю, сколько я так просидела. В некотором смысле, мне показалось, что прошла вечность. Песня заставляла меня чувствовать себя умиротворенной и довольной жизнью. Как же здорово было наблюдать за танцами фей, я могла бы так просидеть всю жизнь. Это прекрасное место, разве можно было его покинуть. Когда я посмотрела вниз на колени, то заметила лепестки облетевшей розы. Пять из них отличались от прочих: на каждом золотом была написана буква.

И только я собрала их в руку, как мною овладела жуткая сонливость. Я взглянула на мягкую постель из черных лепестков, и мне показалось безумно заманчивой мысль улечься в неё и вздремнуть часок-другой. Правда, внутренний голос уверял, что не стоило этого делать, и феи почему-то перестали танцевать. Они расселись по деревьям и сверху взирали на меня яркими, жадными глазками, будто ждали, когда я уже на это решусь, чтобы провернуть какой-то волшебный трюк. Я снова взглянула на ложе из лепестков - ароматное, мягкое, манящее — и не смогла устоять. Я должна была, просто обязана прилечь на них...

Но только я собралась преклонить голову на душистый ковер, как услышала треск веток. Кто-то или что-то пробиралось через лес. Фей как ветром сдуло. Песня тоже затихла. Я осталась одна на поляне, с лепестками в руке, напрасно озираясь по сторонам в поисках укрытия, когда из-за деревьев на поляну выскочил черный конь. Не маленькая лошадка фей, а настоящий жеребец, фыркающий паром от мороза. Это был Кини, и у него на спине сидел всадник. Лукас посмотрел на меня сверху вниз. На его лице почему-то отразился ужас, и это напугало и меня.