Кристен Эшли - Три желания

— У меня уже есть байк.

Лили почувствовала, как ее сердце ухнуло.

— Я знаю, но его здесь нет, и я подумала…

Он прервал ее.

— На какие деньги ты купила этот байк?

Она вздрогнула, и вдруг поняла, но уже слишком поздно, где совершила ошибку. Внезапно купленный подарок сейчас показался ей настолько глупым, потому что на самом деле, с ее стороны это было глупо, ведь получается, что он сам заплатил за свой собственный подарок.

— Я воспользовалась деньгами, которые ты мне дал, — ответила она тихо и почувствовала, как слезы начинают собираться в уголках глаз.

Это было не очень хорошо.

— Лили, я говорил тебе, что эти деньги для тебя, — он говорил спокойным, ровным, низким голосом, но в нем слышалась какая-то угроза, и она теперь точно поняла, что он очень сильно разозлился.

— Да, я знаю, — ответила она. — Мои, поэтому я и купила на них… подарок.. э-э… для тебя.

Он продолжал сохранять приличное расстояние между ними, но ей казалось, что он делал это с трудом, прикладывая усилия, судя по всему, ему хотелось подойти встряхнуть и образумить ее, и она ощутила страх.

— Ты не должна, черт побери, использовать эти деньги для меня. Мне не нужен никакой чертовый байк. Мне казалось, что я доходчиво объяснил это тогда, но сейчас я объясняю это снова, — продолжал он терпеливо, и со стороны показалось, что он сдерживается из последних сил . — Это твои деньги. Ты должна их тратить только на себя.

— Нейт…, — прервала она его снова, и поняла, что его терпение уже закончилось.

— У меня все есть, что мне необходимо прямо здесь и сейчас, в этом черт побери, чертовом доме!

Хотя даже слова у Нейта были красивыми (в некотором смысле), Лили вздрогнула по двум причинам.

Во-первых, он потерял самообладание и повысил голос, на самом деле, он просто кричал, и она никогда не видела его в такой ярости. Он действительно пребывал в ярости.

Во-вторых, он стал ругаться. Он не часто выражался, вернее очень редко. И конечно никогда не говорил на повышенных тонах, переходя на крик, потому что их могла услышать дочь, он конечно же предпринимал огромные усилия, пытаясь их всем обеспечить, и возражал против того, что совершенно в данной ситуации считал неуместным.

Удивительно, если учесть, что Нэйт всегда был не многословным, но сейчас он разошелся и не собирался останавливаться, говоря все громче и громче.

— И ты не будешь использовать их на Наташу, потому что я позабочусь о нашей дочери.

— Нейт…, — она попробовала еще раз вставить слово, совершенно спокойно, надеясь, что это как-то повлияет на него, но он снова ее прервал еще громче.

— И ты не будешь использовать их на Фазира. Понятно же, что ты заботишься о Фазире, но впредь ты не будешь о нем заботиться, потому я позабочусь о нем. Это понятно?

У Лили прошел страх, потому что она начала злиться. И поэтому стала отвечать ему, все же пытаясь контролировать свой собственный голос.

Он сделал в ее сторону гигантский шаг, остановившись всего лишь в дюйме от нее, и наклонился, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она упрямо и сердито смотрела в пол.

— Это, мать вашу, понятно? — зарычал Нейт, для нее это уже был перебор.

Она всего лишь попыталась сделать ему приятное. Она просто пыталась растопить его сердце. Она пыталась сделать его счастливым .

— Не ори на меня! — крикнула Лили.

— Скажи мне, что ты поняла! — заорал он в ответ.

— Я не могу потратить семь миллионов фунтов на себя! — ответила Лили в такой же тональности, как и он, запрокинув голова, глядя ему в лицо и сжав в кулаки руки. — Ты все мне покупаешь! Продукты! Новый автомобиль! Ты купил мне новый кашемировый кардиган, который мне даже не нужен , буквально неделю назад! Ты даже выплатил всю ипотеку! Что мне делать с семью миллионами фунтов?

— Пройдись по магазинам. Сходи в спа. Слетай в этот чертовый Париж, купи коллекционные часы, одежду известных дизайнеров, накупи себе одежду от Шанель. Хоть делай маникюр каждый день. Это не важно, просто используй их... на себя! — закричал Нейт.

Она прищурилась, глядя на него.

— Сходить... слетать... ты хочешь, чтобы я прошлась по магазинам , накупив одежды на семь миллионов фунтов? — ответила она прокричав (еще громче повышая голос). — Сколько маникюра я должна сделать на семь миллионов фунтов? — кричала на возмущенно.

Он сделал шаг назад, его глаза по-прежнему поблескивали от гнева, но она видела, что он пытался взять себя в руки.

— Мне насрать, только не тратить их ни на кого, кроме себя, — сказал он (громко, даже слишком громко), и начал поворачиваться в сторону двери, словно разговор был окончен, вернее их орание друг на друга, а самого разговора так и не получилось . У двери он повернулся.