Брайан Грейзер - Любопытный – значит успешный книга о том, как владение информацией позволяет владеть миром

Мой подход к любопытству сочетает в себе вышеописанные подходы, которые мы видим у Стива Джобса, Сэма Уолтона и Procter & Gamble. Я на самом деле любопытен по природе, я всегда любопытен. Если кто-то приходит ко мне поговорить о музыке для фильма или об изменениях в телесценарии, и я вижу у него на ногах классные ботинки, то наш разговор начнется именно с ботинок.

Но я знаю, что не все считают себя любопытными по натуре или достаточно смелыми, чтобы спросить про чьи-то ботинки. Но вот вам секрет: это не имеет значения. Вы можете включать любопытство, даже если не считаете себя любопытным.

Как только я осознал всю мощь этого качества, всю его способность качественно улучшить мою профессиональную деятельность, я стал сознательно работать над тем, чтобы любопытство стало частью моей повседневной жизни. Я превратил его в дисциплину. И потом сделал его привычкой.

Но есть важное различие между мной и сверхрассудительными сотрудниками Procter & Gamble. Я использую слово «любопытство» применительно к себе, к тому, что я делаю. Все остальные практически никогда не называют свои изыскания «любопытством». Даже в том случае, когда мы чем-то заинтересованы и упорядоченно и целенаправленно что-то выясняем, это слово не употребляется. Когда тренер с помощниками пять дней подряд смотрят записи матчей противника, никто не говорит, что им «любопытен» и «интересен» их соперник, даже если они полностью погружены в логику, характер и стратегию команды. В спорте просто говорят о «просмотре записей». В политических кампаниях речь идет об «анализе оппозиции». Корпорации, тратя огромные средства и усилия на то, чтобы изучить модель поведения покупателей, тоже не «любопытствуют». У них в ходу фразы в духе «исследование потребительского поведения» или «инновационные разработки». (Если они прибегают к дорогостоящим услугам внешних консультантов, чтобы помочь им в деле любопытства, то говорится, что разрабатывается «стратегическая дорожная карта инновационного процесса».)

В 2011 году в журнале Harvard Business Review на девяти страницах вышла статья об инновационной работе Procter & Gamble. Материал был подготовлен в соавторстве с директором компании по технологиям, и его объем был равен этой главе моей книги – 5000 слов. Авторы заявили, что хотят описать, как Procter & Gamble пытается «систематизировать серендипность (интуитивное открытие), которая очень часто помогает родиться новым бизнес-замыслам». В Голливуде это называется просто – «ланч». Но систематизация «серендипности» – то есть поиска новых путей к отличным идеям – это именно то, что пытаются делать разумные компании. Так и Сэм Уолтон «систематизировал серендипность», проводя воскресные совещания. Я же ее систематизировал, устраивая сеансы любопытства.

В статье Harvard Business Review о P&G слово «инновации» появляется 65 раз, слово «любопытство» – ни разу 11.

Невообразимо. Мы просто не отдаем должного любопытству. Мы не ссылаемся на него, даже когда пользуемся им, описываем его и превозносим.

А ведь то, как мы о чем-либо говорим, очень показательно и важно. Невозможно что-то понять, оценить и культивировать, если даже не признаешь само существование этого явления. Как мы можем научить детей быть любопытными, если даже понятие такое не употребляем? Как мы будем поощрять интерес на работе, если мы не говорим никому, что нужно быть любопытным?

И это не просто спор об определениях. Мы живем в обществе, совершенно повернутом на инновациях и креативности. Двадцать лет назад, в 1995 году, слово «innovation» (инновация) упоминалось в американских СМИ 80 раз в день, «creativity» (креативность) – 90. А уже спустя пять лет число упоминаний этих понятий взлетело до 260 и 170 случаев в сутки соответственно. К 2010 году эти цифры составляли 660 и 550 упоминаний в день. Что касается «curiosity» (любопытство), то число упоминаний этого слова в четыре раза меньше – в 2010 году оно появлялось в СМИ около 160 раз за день. А сегодня его результаты такие же, как у «креативности» и «инноваций» десять лет назад 12.

Крупные американские университеты собирают базы данных «экспертов» из профессорско-преподавательского состава, к которым могут обращаться представители медиа и бизнеса. В Массачусетском технологическом университете (MIT) числится девять сотрудников, которые считаются экспертами в вопросах «творческого подхода», и 27 экспертов по инновациям. Что насчет экспертов по любопытству в MIT? Их нет. Готов ли кто-нибудь в Стэнфорде поговорить о любопытстве? Нет.