Nick - ЭЛЬФЫ ЦИНТРЫ

все остальное, что росло, было чахлым, холодным, усеянным колючками или с острой

как бритва корой. Он вилял на своем вездеходе, держась направления, которое

показывал Трим, держась подальше от мест, где песок и щебенка не вызывали доверия,

как будто порывали карстовые воронки и трещины, которые могли проглотить его в

черную пропасть.

Иногда он проезжал по таким глубоким оврагам, что не мог видеть за их краями

ничего, кроме купола неба над головой. В этих ситуациях он полагался на Трима, потому

что не мог точно определить даже направление, в котором нужно было двигаться. Все

занимало много времени, и часы проходили без какого-либо заметного продвижения.

Один участок земли ничем не отличался от другого. На западе, далеко-далеко,

параллельно его пути тянулась цепь гор, их темные бесплодные вершины резко

выделялись на фоне неба, а их каменные стены заперли все, что лежало за ними. В этих

горах было что-то чуждое, которое напомнило ему о стычке с духами умерших в

Скалистых горах, и он надеялся, что ему не придется идти через них для того, чтобы

найти эльфов.

Эльфы. Он думал о них, как о духах умерших - как о нереальном, как о дымке, как

о чем-то эфемерном, как о тумане. Он не мог представить их лица, какие-то черты и

особенности, не мог представить их место в этом мире. Память об умерших со

временем стиралась: об эльфах вообще не было никаких воспоминаний. Он старался

поверить в них, но для этого нужно было столкнуться с одним из них, чтобы они стали

живыми.

Он остановился и еще раз перекусил во время длинной дневной поездки,

отрываясь от безжизненной равнины, где горизонт простирался далеко в завтра. Пустота

действовала угнетающе, как предостережение об будущем мира. Он старался не думать

об этом будущем, о том, что рассказала ему Госпожа, но таким же образом он мог

стараться не думать о еде и питье. Это было неизбежным присутствием в его жизни,

реальность, которая тяжким грузом висела у него за плечами.

Он переключил свои мысли на Ястреба и Призраков, гадая, как они справляются

без него, оставленные по дороге на восток, где этот юноша станет лидером племени

детей и их воспитателей, бездомных и беспризорников, и существ, когда-то бывших

людьми, но уже не являющихся таковыми. Мальчик и его дети, сказала бы Сова. Он не

мог представить эту картину. Но знал, что это случится, потому что именно для этой цели

и был предназначен странствующий морф.

И он пойдет с ними.

К некому месту, новому и совершенно другому, к свежему началу.

Он покачал головой. Ему было двадцать восемь лет, и он прожил почти всю свою

жизнь, путешествуя в одиночестве, ведя борьбу в одиночестве. Он не мог представить

себе то изменение, которое лежало впереди. Он не мог представить свое место в нем.

Закат уже миновал, а Трим все еще вел его. Звезды осветили ночное небо, и

поскольку не было других источников света, расположенных на земле, он смог

отслеживать полет филина и продолжать свой путь. Земля немного выровнялась за

последний час или около того, дорога петляла среди невысоких холмов, заслоняющих

горы на западе. Через час, когда темнота загасила последний свет за горизонтом, он

свернул с шоссе и выехал на одноколейную дорогу, которая была разбитой и покрытой

густой травой и кустарником. К этому времени он находился в горной цепи, вершины

чернели на ночном небе. Вентра уверенно продвигалась вперед, плавно поднимаясь и

опускаясь по дороге, на которую он выбрался, старая лесовозная дорога, предположил

он. Требовалась полная концентрация, чтобы избегать больших препятствий, которые

могли нанести повреждения даже Вентре, поэтому он не замечал, как пролетало время.

В конце концов, он перевалил на дальнюю сторону гор и оказался глубоко в

лесах, с густой кроной и сверкающими жизнью. Он огляделся, не веря своим глазам. Он

никогда не видел такие пышные и целые деревья, как эти; он не думал, что они

существовали. Именно таким мог быть старый мир, до того, как яды и изменения

климата разрушили его. Дорога петляла в их сердце долгое время, проходя через

совершенно не высохшие ручьи и овраги, в которых росли папоротники, колеблясь под

нежным ветром, как волны на открытой воде.

Неспособный себе помочь, он остановил вездеход и вылез наружу. Не шевелясь,

он стоял, глядя в темноту, на лес, окружавший его. Он нюхал воздух, вдыхал его. Свежий