Иван - Рокировка в длинную сторону.doc

спутники уже вошли в здание и теперь поднимались на второй этаж. Отставший догнал их

на лестнице, но шедший первым недовольно оглянулся и прошипел:

- Останься на лестнице, Франц.

Тот кивнул и остановился. Рука его метнулась под плащ, да так там и осталась.

Остальные продолжили свой путь и распахнули обитую кожей дверь. Навстречу им

поднялась, было, расфуфыренная секретарша, но первый коротко бросил: 'К господину

адвокату', и она молча села на свое место.

Посетители прошли в кабинет, где за большим столом красного дерева восседал

импозантный мужчина в полувоенном костюме. Он поднял на вошедших голову,

близоруко сощурился:

- Чем могу служить, господа?

- Герр Зейсс-Инкварт ? Господин государственный советник? - несколько иронически

поинтересовался один из вошедших. - Мы к вам по делу.

- Именем социал-демократической партии Австрии - произнес другой и выхватил из

кармана пиджака пистолет.

Это послужило сигналом для остальных. Они тоже вытащили оружие и в кабинете

затрещали выстрелы. Зейсс-Инкварт был буквально изрешечен двумя десятками пуль. На

стол перед залитым кровью трупом легла бумага, подписанная 'социал-демократами и

всеми честными людьми Австрии'. Этот приговор гласил, что 'палач австрийского

пролетариата, эсэсовец и палач Артур Зейсс-Инкварт приговаривается к смерти'

Выстрелы еще не успели замолкнуть, когда насмерть перепуганная, обмочившаяся

секретарша бросилась бежать. Ей было очень страшно, он силилась закричать, но лишь

беззвучно открывала рот, словно вытащенная из реки форель. Цокая каблучками, словно

сорвавшаяся с привязи коза, девушка выскочила на лестницу, и тут же налетела на

человека в легком светлом плаще, который стоял, загораживая собой дорогу.

- Там!.. Там!.. - с трудом выдавила из себя секретарша, взмахнув рукой куда-то в

пространство.

Но человек в плаще лишь ухмыльнулся:

- Вернитесь на место фройлян. Все в порядке...

Секретарша ахнула, прикрыла рот рукой и тоненько заскулила. В этот момент сверху

вышли те, кто только что расправился с Зейсс-Инквартом. И одновременно с ними в двери

на первом этаже вошел человек в полувоенной одежде, такой же, как и на покойном

адвокате. Увидев на лестнице группу людей, он вскинул руку в нацистском приветствии:

- Привет, товарищи по борьбе!

Человек в плаще выхватил из-под полы пистолет пулемет:

- Сдохни, кровавый засранец!

'Штейер-Солотурн' пропел короткую песнь смерти.

- Это - Глобочник . Я узнал его! - крикнул стрелявший, не переставая нажимать на спуск.

- Я видел его тогда, во Флоридсдорфе!

- Уходим! - скомандовал высокий человек в тирольской шляпе. - Заричняк , Гупманы -

задержитесь!

Двое братьев Гупманов - Эрих и Йозеф , оба широкоплечие и хмурые остановились как

вкопанные. Третий - Заричняк, дернулся:

- Послушай, товарищ Корпф, это - не дело. Здесь сейчас полиции будет - не продохнуть...

Хлопнула дверь, обозначив, что последний из основной группы ушел. Тот, кого назвали

Корпфом, повернулся к Заричняку:

- Конечно, - он жестко улыбнулся. - Ты ведь предупредил своих дружков из СС?

- Ты сошел с ума? - Заричняк побледнел. - Каких дружков? О чем ты говоришь?

- Ты знаешь, о чем я говорю - Корпф сделал знак, и Гупманы разом схватили Заричняка за

плечи.

- Я думаю, что Глобочник пришел сюда не случайно. Ты ведь сообщил о наших

намерениях, только указал неверное время - на три часа позже. Поэтому-то эта нацистская

свинья и приняла нас за своих... - с этими словами Корпф сунул руку под пиджак убитого

Глобочника и вытащил пистолет.

Он дважды выстрелил в Заричняка, безвольно обвисшего в руках Гупманов, затем

вытащил из кармана какую-то книжечку и сунул ее в карман убитого.

- Теперь пошли, - скомандовал Корпф.

В этот момент с улицы простучали выстрелы. Террористы выбежали из здания и увидели

автомобиль, за рулем которого безвольно обмяк убитый здоровяк со шрамом на лице.

- Это инженер Скорцени, - сообщил обладатель пистолета-пулемета. - Тоже эсэсовец...

О взрыве на партийном съезде Сталину сообщили буквально через несколько часов после

происшествия по дипломатическим каналам. Весь мир бурлил, обсуждая невиданное дело

- одномоментную гибель всей правящей верхушки одной и весьма сильной страны, а

Сталин лишь хмурился не в силах побороть чувство глубокой тревоги за жизнь этого

странного мальчишки. Да, он говорит, что ему больше шестидесяти, и ведёт он себя как